Неподвижность - враг человека
В наши дни спорт достиг такого расцвета и такого размаха, какого никогда еще не достигал. Спортивные журналисты давно уже исчерпали запас привычных эпитетов, пытаясь описать достижения легкоатлетов, штангистов, лыжников, конькобежцев, пловцов и велосипедистов. Само слово «феноменальный», сначала употреблявшееся действительно в исключительных случаях, в спортивных отчетах пришлось применять столь часто, что оно потеряло свой первоначальный смысл, стало восприниматься уже чуть ли не как синоним слова «великолепный»...
Впрочем, дело в другом. Действительно, на наших глазах произошло качественное изменение спорта! Мы стали свидетелями и в самом деле выдающихся достижений в спорте, которые каких-нибудь два десятка лет назад нарекли бы невероятными, находящимися на грани, если не за гранью физических возможностей человека.
И тем более кажется парадоксальным, что именно в эпоху небывалого расцвета спорта, его могущества главной болезнью человека стала неподвижность. Относительная неподвижность, разумеется.
Можно с полной уверенностью сказать, что именно из-за недостатка движений, как считают теперь уже многочисленные научные авторитеты, человек второй половины двадцатого века приобрел болезни, которые еще недавно никто бы не решился назвать болезнями века.
Так что это? Закономерное, запрограммированное в самой жизни следствие прогресса, бурного развития цивилизации? Или, возможно, как считала упомянутая выше герцогиня, эти болезни — результат нашей общей беспечности, даже пренебрежения к самим себе? И то, и другое. Но давайте не спеша во всем разберемся.
Человек по природе своей существо очень подвижное. Сотни тысячелетий назад, когда предки наши добывали себе пропитание на охоте, часами, а то и днями преследуя добычу, они вели образ жизни, по существу, мало отличающийся от жизни дикого животного. Разумеется, не надо понимать это буквально.
Да, верно, человек был уже человеком — он мог выцарапать на стене пещеры рисунок животного, он общался с себе подобными.
Он умел добывать и поддерживать огонь, умел заманить в западню животное, чтобы обеспечить едой соплеменников. Но жизнь его в целом была столь тяжела и сурова, что заставляла постоянно находиться в состоянии боевой готовности. Человек жил, если так можно сказать, в оптимальном режиме для организма, когда все его физиологические системы работали не только регулярно, но и интенсивно, зачастую на пределе своих возможностей.
Да и вся эволюция человека — до этого периода и еще долгое время после — сопровождалась постоянным движением. Человек был просто обречен на гибель, если терял способность двигаться.
А потом случилось так, что весь тот искусственный, замечательный мир, который человек так старательно строил и которым себя окружил, вступил в резкое противоречие с привычным и естественным образом жизни. Разумеется, не в один день это случилось, но даже и в масштабе одной человеческой жизни — стремительно.
И развивался процесс этот быстро, со скоростью, все возраставшей по мере развития науки и техники. Можно было подумать, что это непоседливое, привередливое двуногое существо, назвавшее себя человеком, решило взять реванш за тысячелетия своего убогого существования и в возможно короткий срок создать максимальный комфорт. И не просто создать, но еще и успеть им насладиться. Вот и насладился...
Лифт. Не нарадуешься на него. И устаешь возмущаться, когда он час-другой не работает. Подниматься по лестнице — это, знаете ли, уж слишком... Да и как это, оказывается, тяжело теперь подниматься... И ноги быстро устают, и сердце бьется отчаянно. И как только люди раньше без лифта жили? Хотя, конечно, им было легче: у них не было таких высоких домов. Это, пожалуй, единственное, чем можно попытаться себя оправдать.
А если обратиться к истории, то лифт существовал уже бог знает когда. Еще при Нероне. Он любил подниматься в свои покои, стоя на деревянной площадке, которую подтягивали за канаты рабы. Император прославился еще и тем, что самым нечестным образом вырвал себе победу в гонках колесниц на олимпийских играх. Очень уж ему хотелось прославиться. И прославился: в Греции уничтожили все надписи, где говорилось о его олимпийской «победе», да и само его изображение — мраморную статую — сбросили с постамента. В Олимпии привыкли к честной борьбе.
Автомобиль. Если рассматривать его обобщенно, включая все современные виды городского транспорта, то совершенно невозможно представить нашу жизнь без него. Как вы станете добираться на работу, если на автобус и метро вы тратите около часа, а то и больше?! Но нам не пришлось бы сетовать и на автомобиль, если бы мы почаще и побольше ходили. Поэтому давайте лучше посетуем на самих себя. На безраличие к самим себе.
Можно было бы еще долго перечислять завоевания современной цивилизации, которые избавили человека от физических нагрузок. Дело, разумеется, вовсе не в количестве всевозможных технических средств. А в том, что с помощью техники в жизни человека произошел перелом, приведший его к малоподвижному образу жизни. И вот такой образ жизни ведет уже значительная часть человечества...
Организм наш, формировавшийся и совершенствовавшийся в зависимости от условий внешней среды, вносил в свою «конструкцию» множество различных поправок и дополнений, учитывающих эти условия. Эволюция, использовав далеко не все еще свои архитектурные возможности в строительстве нашего организма, упразднила, отбросила много лишнего и создала, в общем-то, совершенное сооружение, в котором не только каждый отдельный орган, но и каждая отдельная клетка, каждая ее составная часть (уже насыщенная генетической информацией) служит конкретной цели.
И вот вдруг оказывается так, что многие функции в этом отлаженном организме стали подключаться к общей работе организма не регулярно, а от случая к случаю. По сути, многие наши внутренние органы стали работать лишь с ничтожной долей нагрузки. Они стали бездействовать. И именно это бездействие породило, например, болезни сердца. Коварный, жестокий недуг...
Вот цифры статистики: в возрасте пятидесяти пяти лет от инфаркта умирает вдвое больше людей из тех, кому по роду деятельности приходится мало двигаться и которые — вот ведь что страшно — и после работы не любят двигаться. Природа хладнокровно отомстила тем, кто не захотел с нею считаться.
Опыты с животными
И это вовсе не предположения, не умозрительные заключения. Было поставлено множество опытов. На людях, а раньше и на животных. Вот один из них.
Маленьких зайчат, тетеревов и соловья долгое время держали в клетках совершенно не выпуская на свободу. Развивались они вполне нормально и внешне ничем не отличались от своих собратьев, обитающих в привычных для них условиях.
Когда животные и птицы подросли, перед ними отворили двери клеток. Их первый свободный день оказался: последним. Зайцы после нескольких коротких прыжков упали и умерли —у них случился разрыв сердца. Соловей тоже умер от разрыва сердца, не успев окончить начатой песни. Тетерев, не полетав и минуты, упал бездыханным — разрыв аорты.
Так движение расправилось с жертвами неподвижности. Сердце животных и птиц в этом опыте долгое время не работало с полной нагрузкой, говоря спортивным языком, детренировалось и при первом, самом незначительном испытании не выдержало той нагрузки, которая для других птиц и животных, обитающих на лоне природы, была бы ничтожной.
Если взглянуть на этот эксперимент с физиологической точки зрения, то произошло вот что: сердце и аорта, не привыкшие к нагрузке, говоря упрощенно, просто-напросто не выдержали дополнительного кровяного давления. Сердечные мышцы не смогли сокращаться с необходимой частотой и усилием, чтобы равномерно обеспечить кровью весь организм, а стенки аорты потеряли упругость.
Эксперименты с человеком
А что происходит с человеком? То же самое. Известный американский физиолог В. Рааб обследовал людей, которых он по своей методике разделил на две группы. В первую вошли спортсмены, военные и сельскохозяйственные рабочие, то есть те, кому в повседневной жизни, приходится много двигаться.
Вторая группа состояла из студентов и людей, занимающихся умственным трудом. В результате исследований выяснилось, что даже в молодости — в возрасте 17— 35 лет—у людей второй группы наблюдались явные признаки нарушения энергетики сердца и обмена веществ в сердечной мышце. В результате неизбежен инфаркт, атеросклероз... Если, конечно, не принять экстренные меры и не обратиться за помощью к спорту.
Забыли мы, что знали древние... А если и вспоминаем, то как же редко... Сколько мудрости, накопленной веками, да что веками — тысячелетиями иной раз течет мимо нас...
Еще Гораций, мудрец и поэт, написал:
«Если не бегаешь, пока здоров, станешь бегать, когда заболеешь».
Авиценна, великий врачеватель средневековья, тоже предупреждал:
«Бросивший заниматься физическими упражнениями часто чахнет, ибо сила его органов слабеет вследствие отказа от движений».
И какую емкую, замечательную формулу вывел еще Аристотель:
«Жизнь требует движения».
А мы с поразительным, необъяснимым упрямством не хотим думать об этом...
Доктор Ф. Кэш на съезде специалистов по спортивной медицине сделал доклад, в котором рассказал о своих десятилетних наблюдениях за тем, как влияют занятия спортом на здоровье людей пожилого и среднего возраста. Мужчины в возрасте от тридцати двух до пятидесяти шести лет непрерывно, в течение десяти лет, по часу в день три раза в неделю занимались плаванием или бегом — кому что больше нравилось.
Бегуны пробегали в среднем по двадцать четыре километра в неделю, а пловцы набирали до десяти километров в неделю. Через десять лет выяснилось, что объем их легких почти не изменился или изменился крайне незначительно. Зато суточное количество вдыхаемого воздуха увеличилось почти на двадцать процентов. Вес тела почти у всех остался неизменным, а кровяное давление было на девять процентов ниже среднего для данного возраста. Что касается электрокардиограммы, то она не имела никаких отклонений от нормы.
Другой ученый — Д. Уилмор — изучал влияние различных видов спорта на здоровье людей разного возраста, ведущих малоподвижный образ жизни. Мужчины средних лет три раза в неделю по сорок пять минут занимались ездой на велосипеде, игрой в теннис и бегом. Для сравнения обследовалась попутно группа людей, спортом не занимавшихся. А через двадцать недель выяснилось, что выносливость велосипедистов повысилась почти на пятнадцать процентов, у бегунов — более чем на тринадцать, а у теннисистов — почти на шесть. В контрольной группе, естественно, никаких изменений в лучшую сторону не произошло.
Но сердце, конечно, не единственный объект для нападений гиподинамии, или, как еще говорят, гипокинезии — малоподвижного образа жизни. По данным некоторых исследований, гиподинамия может вызвать интенсивный распад белков, и тогда наступает тяжелая и опасная болезнь, иногда на многие годы приковывающая человека к постели. Это атрофия мышц. Гиподинамия способствует выделению из костей скелета кальция, в результате чего они становятся значительно менее прочными.
Возможны и другие последствия: нарушается тонус кровеносных сосудов, меняется действие гидростатических сил в кровеносной системе, и человек испытывает неприятные ощущения при этом. Стоит только подняться, как кровь резко отливает из верхней части тела в нижнюю и скапливается в сосудах ниже сердца, уменьшая тем самым общий объем циркулирующей крови. А в результате может случиться потеря сознания.
Изменения происходят не только во внутренних органах человека. Малоподвижный образ жизни может изменить даже характер! Люди, предпочитающие отдыхать сидя или лежа, быстро устают на работе и даже от незначительной физической нагрузки становятся вспыльчивыми и раздражительными. Они с большим трудом управляют эмоциями, а чаще всего позволяют им безраздельно владеть собой.
Что и говорить, гиподинамия — очень серьезная проблема. И касается она почти каждого из нас. Стоит ли поэтому удивляться, что ученых второй половины двадцатого века проблемы, хоть как-то связанные с гиподинамией, интересуют все больше и больше. И вот почему ученые разных стран проводят все новые и новые эксперименты с единственной целью: познать и победить последствия малоподвижного образа жизни.
Познать все тайны неподвижности важно не только для нас — сугубо земных обитателей. Недалеко то время, когда к планетам, нашим ближайшим соседкам по космосу, устремятся корабли, управляемые уже не автоматами, а рукой человека.
Долгие месяцы будет длиться такой полет, а возможно — и годы. И все это время экипажу астронавтов придется жить в тесном пространстве, на маленькой площади, почти сплошь заставленной приборами и всевозможными устройствами.
Проблема неподвижности во время подготовки людей к такому полету станет одной из самых важных проблем. Ведь люди, отважившиеся на такое путешествие, — первые посланцы беспокойного племени, обитающего на нашей прекрасной планете, должны остаться не только абсолютно здоровыми, но и способными выполнять нелегкую работу, которая будет их ждать в суровом, неведомом мире.
Так важно поэтому предусмотреть все, чтобы в дальнем полете люди смогли нагрузить сердце и мышцы работой.
В борьбе с неподвижностью в космосе выход только один — физические упражнения. Эспандеры и другие пружинные приспособления помогут астронавтам поддержать спортивную форму. Многие из этих приспособлений уже испытывались космонавтами и американскими астронавтами.
Но все-таки надо признать, что наука пока еще готова далеко не ко всем сюрпризам неподвижного образа жизни. В этой проблеме ученых интересует все — как долго человек может сопротивляться коварному врагу, в каких условиях ему это удастся лучше. Их интересует, сохраняются ли в организме человека, долгое время находящегося в неподвижности, какие-либо «остаточные деформации». Это можно было выяснить только с помощью эксперимента, и такие эксперименты были поставлены.
Опыт первый
В одном из опытов, осуществленном в Америке, приняли участие четыре молодых исследователя. Три месяца они жили в стальном цилиндре, длиной в тринадцать метров, полностью изолированные от внешнего мира.
Цилиндр был своеобразной камерой, имитирующей некоторые из условий космического полета, в которой испытывались системы автономного жизнеобеспечения.
Один из испытателей —Джон Холл рассказывал потом, что многие системы их «космического корабля» уже вскоре после начала эксперимента вышли из строя, не проработав и нескольких недель. Отказала система водоснабжения, одна за другой пошли неполадки в воздушной системе и в системе поглощения углекислого газа. Экипажу пришлось своими силами ликвидировать неполадки.
Безусловно, все это потребовало и хладнокровия, и выдержки, и полного самообладания. Холл рассказывал также, что после шестидесятого дня эксперимента психологическая собранность членов экипажа дала трещину и все четверо стали относиться к себе менее требовательно, а выполнять программу — менее тщательно.
Понадобилось несколько дней, для того чтобы испытатели смогли справиться с апатией. Они заявили после окончания эксперимента, что в этом им в значительной степени помогли физические упражнения. Те минуты, которые отводились для гимнастики и упражнений, были для них самыми приятными и самыми желанными.
Опыт второй
А еще раньше, за два года до американского эксперимента, советские ученые поставили опыт, длившийся в четыре раза дольше — целый год. Трое молодых испытателей жили и работали в так называемом «гермообъеме» — в тесном пространстве с замкнутым циклом систем жизнеобеспечения. Двенадцать месяцев, изо дня в день наполненных однообразной, как ни старались они ее разнообразить, работой.
Это был опыт, потребовавший от людей полного самоотрешения, полной отдачи их душевных и физических сил. Успешно дойти до конца им тоже помог спорт. Испытатели рассказывали, что часы, когда они могли заняться физическими упражнениями, были для них самыми радостными, наполненными уверенностью и оптимизмом. И лишний раз убеждаешься в справедливости слов, сказанных Виктором Гюго:
«Нужно поддерживать крепость тела, чтобы сохранить крепость духа».
Конечно, мы знаем примеры, когда и совершенно больные люди сохранили необычайную твердость духа, но это все же исключение. Нет, древние были правы, когда утверждали:
«В здоровом теле — здоровый дух».
Опыт третий
Был поставлен и другой интереснейший эксперимент по изучению клиностатической гипокинезии. Десять его участников сто двадцать дней находились в состоянии вынужденной условиями эксперимента неподвижности.
Это было необычайно трудное испытание, но все десять успешно справились с ним. Верно, бывает, что больной человек годами прикован к постели — но ведь это больной человек... Психологически он подготовлен к такому состоянию, привык к нему.
А когда здоровый человек вынужден долгое время быть в неподвижности, даже не имея возможности сесть, сделать несколько шагов по комнате, весь его организм активно протестует против такого с ним обращения.
После эксперимента люди чувствовали себя сильно усталыми, даже, как ни странно, истощенными физически, хотя они и не работали в обычном смысле этого слова. Даже очень короткая прогулка их утомляла.
Восстановить силы им тоже помог спорт. Потребность двигаться, постепенно уменьшавшаяся в ходе эксперимента, после его окончания стала резко возрастать. После прогулок на лыжах по территории больницы, где участники эксперимента проходили обследование, состояние их резко улучшалось.
Не осталось и следа от апатии, и они с удивлением вспоминали те дни, когда лежали в расслабленном состоянии, не имея ни малейшего желания двигаться. Человек ко всему привыкает. Привыкает и к неподвижности, но как дорого она обходится ему...
Теперь уже с полной уверенностью мы можем сказать, что спорт — главное и лучшее лекарство в борьбе с гипокинезией. Только в нем видят спасение многие крупные ученые. Но проблемы неподвижности волнуют не только их — представителей чистой науки о человеке.
Спортивные врачи и тренеры давно заметили, что после недолгой и не слишком серьезной болезни в организме хорошо тренированных спортсменов происходят крупные изменения. И дело не только в том, что частично утрачивается техника, шлифовавшаяся годами, а в том, что после болезни происходит резкий процесс общей детренированности.
И связь этого процесса с неподвижностью, а не с самой конкретной болезнью у специалистов, в общем-то, не вызывала сомнения. Оказывается, сфера влияния гипокинезии распространяется непосредственно и на сам спорт тоже. Она словно бы вступила с ним в противоборство.
В одной из спортивных лабораторий была поставлена серия очень любопытных опытов. В них участвовала группа бегунов на средние дистанции. Это были опытные бегуны — перворазрядники и кандидаты в мастера спорта.
Сначала, для того чтобы определить степень выносливости каждого из участников эксперимента, их попросили бежать на тредбане со скоростью пять с половиной метров в секунду. Тредбан — это широкая движущаяся лента из упругого материала, скорость движения которой можно задавать по желанию экспериментаторов. Выяснилось, что каждый из бегунов в среднем мог поддерживать такую скорость по восемнадцать минут.
А потом всех бегунов уложили в постель и не позволяли им вставать десять суток. И сразу после этого снова предложили сделать пробежку на тредбане. Естественно, что выносливость спортсменов резко упала: теперь они могли бежать с прежней скоростью всего одиннадцать минут. Зато потом — приятная неожиданность: после очередного испытания оказалось, что выносливость резко увеличилась! Один из известных наших бегунов, специализирующийся в беге на три тысячи метров с препятствиями, в тот сезон пробегал свою коронную дистанцию за 8 минут 53 секунды, а после этого эксперимента улучшил свой результат сразу на две секунды.
После этого ученые решили увеличить время постельного режима до сорока суток. Интересно, чего теперь можно было ожидать... А самые сильные бегуны после такого «отдыха» могли бежать со скоростью пять метров в секунду всего три-пять минут. Через три дня — уже одиннадцать минут. Только через семнадцать дней после выхода из эксперимента спортсмены восстановили шестьдесят процентов своей былой выносливости. Зато прошел месяц, и другой известный бегун установил личные рекорды на своей основной дистанции и на нескольких других тоже. И, что было совсем уж неожиданно, впервые в жизни выполнил норму мастера спорта по лыжам. Спортсмену в то время исполнился сорок один год. Удивительно резкий скачок выносливости! Выходит, и неподвижность можно выгодно использовать во время подготовки классных спортсменов.
Позже в этих опытах участвовали и спортсмены других специальностей, и все они, как один, говорили потом о приливе сил и... потере координации. Вот так неподвижность влияет на выносливость и силу спортсменов. Оказалось, что если как следует разобраться во всех тонкостях механизма воздействия неподвижности, то из коварного врага ее можно сделать союзником спорта.
Да, в двадцать первом веке человек стал непозволительно мало двигаться. Когда-то, в те времена, когда человек больше ходил, чем ездил, многие из наших недугов были ему неведомы.
Никто, разумеется, не призывает к борьбе с завоеваниями научно-технического прогресса. Но как важно разумно пользоваться этими завоеваниями и достижениями! Стоит пренебречь этим предостережением, и неподвижность— тихий, расчетливый враг — уже вступает в сражение с нашим организмом.
Обычно мы замечаем это уже слишком поздно: сердце поразила болезнь, расстроена работа сердечно-сосудистой системы. Инфаркт, инсульт, атеросклероз, всевозможные аллергические и даже нервные болезни — вот далеко не полный перечень последствий, опасных последствий гипокинезии.
Это может коснуться любого. Даже человека пока еще абсолютно здорового, но который к себе относится настолько легкомысленно, что предпочитает проводить время у телевизора, а не в парке или на стадионе. Конечно, в первую очередь это относится к людям умственного труда. По самому характеру работы им приходится пребывать в состоянии относительной неподвижности.
А ведь существует довольно много профессий, которые вынуждают людей находиться в состоянии относительной неподвижности в течение всего рабочего времени. Вот, например, летчики, водители транспорта, проектировщики, рабочие, целый день стоящие у конвейера, рабочие множества сборочных цехов. Если вдуматься, то таких профессий окажется большое количество.
Да, верно, рабочий у конвейера делает много движений руками, прилагает большие усилия, но в целом его организм находится в состоянии относительной неподвижности. Многие мышцы вообще не выполняют работы.
Пилот, долгие часы сидящий за штурвалом самолета, совершающего длительный рейс, а потом отдыхающий лежа в профилактории, тоже находится в состоянии гипокинезии. В книге журналиста Гарта Гилмора, страстного энтузиаста и проповедника бега трусцой, среди прочих интереснейших фактов есть один особенно любопытный.
Лондонские врачи, обследовавшие здоровье водителей и кондукторов автобусов, пришли к выводу, что кондукторы гораздо реже водителей болеют инфарктом и сердечно-сосудистыми заболеваниями, потому что им приходится больше двигаться в течение рабочего дня. Более того, водители, поступая на работу в автобусный парк, уже обладали значительно большей окружностью талии, чем кондукторы. Вот так профессия меняет сначала внешность человека, а потом начинает воздействовать и на его внутренние органы. А выход опять же только один: занятия спортом.
Подводя некоторые итоги, можно сказать: проблема гипокинезии в современном мире стала социальной проблемой. Специалисты определяют ее даже как проблему номер один, касающуюся здоровья человека.
Ведь что получается: общество тратит колоссальные деньги на то, чтобы дать человеку образование и потом получить от него профессиональную отдачу, которая оправдала бы эти затраты, а он, человек, достигнув иной раз сорока лет, становится нетрудоспособным. И это не такая уж большая редкость...
И, что обидно более всего, происходит это из-за того, что он пренебрегает заботой о собственном здоровье.
Наш век любят называть веком атома и веком космоса. Что ж, это вполне заслуженное определение. Но если уж стремиться к большей точности, то, безусловно, следовало бы добавить: и век спорта тоже. Да, это очевидно: мы живем в эпоху, когда спорт достиг не только апогея в своем развитии, но и огромной популярности.
Спорт превратился еще и в одно из важнейших средств воспитания и совершенствования человека. Спорт не только доставляет нам радость яркого, красочного зрелища, наполненного внешним и внутренним драматизмом, не только объединяет и сближает нас, живущих, в общем-то, на очень небольшой планете.
Спорт ценен для нас еще и тем, что открывает светлую перспективу в будущее, если говорить о нас самих. Нет, не сбудутся прогнозы некоторых фантастов, предсказавших, что человек когда-нибудь превратится в некое убогое существо с огромной головой и непропорционально короткими и тонкими конечностями. Скудное воображение...
Спорт сделает человека еще прекрасней, еще совершенней. Спорт поможет ему преодолеть безмерные глубины космоса и завоевать суровые миры дальних планет. Спорт поможет человеку выйти полным победителем в борьбе со стихией и на своей родной планете, потому что это под силу только крепким, могучим людям. Спорт обязательно останется естественной, неотъемлемой частью жизни человека грядущих времен.
Спорт не всесилен, но он может очень и очень многое.
Если честно признаться, то мы плохо еще знаем себя. Конечно, в знании физиологии человека мы далеко продвинулись вперед со времен Гиппократа, но по-прежнему остались сами для себя самой большой загадкой. Что же удивительного... Наверное, человеку суждено вечно «открывать» себя, а открывая — встречать все. новые и новые тайны.
Все сказанное относится к таким древним Наукам, как медицина и биология. Но что же говорить о такой молодой науке, как спортивная физиология, которая зародилась всего несколько десятилетий назад! Тут каждый шаг почти сопряжен с открытием или загадкой. Спортивные достижения, установленные, казалось бы, на пределе физических возможностей человека, постоянно перекрываются, уступают место другим, которым — жизнь убеждает нас в этом — предстоит вскоре пасть.
Так что же, получается, что потолок спортивных рекордов становится выше не только за счет повышения общего уровня спорта, не только за счет совершенствования, развития спортивной техники и методики подготовки спортсменов, но и за счет изменений, происходящих в самом человеке? Выходит, так. Но тогда уместно задать другой вопрос: долго ли кривая роста рекордов будет стремиться кверху? Есть ли конкретный предел, который можно назвать пределом физических возможностей человека?
И другой, принципиально важный и очень интересный вопрос: может ли физиология — наука о человеке, о тех процессах, которые в нем протекают, — отодвинуть этот предел? Ученые, занимающиеся спортивной физиологией, в числе многих других пытаются ответить и на эти вопросы. Работа их не видна внешне, но те аплодисменты, которыми мы награждаем всегда победителей, — аплодисменты и тем, кто готовил эти победы в тиши лабораторий, в стенах многих научных центров.
... В Мельбурне на Олимпийских играх один человек, из тех, кто сидел на трибунах, постоянно привлекал внимание журналистов. Представители прессы мучили его почти так же, как и любого из новых олимпийских чемпионов. Он был высок, широкоплеч, седовлас. Не отрываясь он внимательно следил за всем, что происходило в секторах и на беговой дорожке. Имя этого человека — Джесси Оуэне. Он только что лишился своего мирового рекорда — самого старого тогда мирового рекорда в легкой атлетике. Ровно два десятилетия продержалось его достижение.
За двадцать лет до того как Оуэне на Олимпийских играх в Берлине пробежал стометровку за 10,2 секунды, знатоки спорта, тренеры, сами спортсмены, специалисты, ученые — все говорили о невозможности когда-либо побить этот рекорд. Они ошиблись, хотя тот результат Джесси Оуэнса и сейчас остается результатом международного класса. Но «феноменальным», как тогда его называли, теперь уже никто не назовет.
Рекорд этот пал под натиском сразу трех спринтеров— все трое одновременно его превзошли. А потом словно бы рухнуло какое-то неодолимое, хотя й невидимое препятствие: спринтеры разных стран мира устремились к заветной цели — к результату на стометровке в десять секунд ровно. Красивый результат... Еще в нашей памяти его называли «стеной спринтеров»...
Но пала и эта стена. Хайнс, чемпион Олимпийских игр в Мехико, преодолел желанный рубеж и показал 9,9 секунды. Разменяли «десятку».
А выбегут ли когда-либо спринтеры из девяти секунд? А почему бы и нет? Когда-нибудь выбегут. Итак, сначала бегуны подойдут к рубежу в девять секунд. А потом что же? На очереди восемь секунд ровно?! Да мыслимо ли такое?! А потом что? Страшно представить — семь секунд? Вряд ли семь. Вряд ли восемь. Не исключено, что не одно столетие понадобится для того,чтобы показать ровно девять секунд. Это, конечно, пока не доказуемо, но здравый смысл приводит именно к такому выводу.
Впрочем, не следует думать, что это будет происходить само собой. Необходимо, чтобы все время совершенствовалась методика отбора людей для занятий определенным видом спорта, чтобы улучшалась методика их тренировки. В меньшей степени это зависит и от совершенствования спортивного снаряжения. Трудно представить, но тем не менее это так: когда Джесси Оуэне установил свой мировой рекорд на стометровке, стартовых колодок вообще не существовало и он начинал своей замечательный бег из самых обыкновенных ямок, вырытых на дорожке.
Да и сама-то дорожка была примитивной гаревой. Не то что теперь... А если подсчитать, приблизительно разумеется, во что это ему обошлось, то мы придем к любопытному выводу. Если бы он стартовал с современных колодок, то выиграл бы сам у себя что-то около полутора десятых секунды. А если бы он бежал по тартану, то еще верных две десятых доли секунды. Вот и выходит, что еще в 1936 году замечательный негритянский атлет мог пробежать самую короткую спринтерскую дистанцию не больше чем за десять секунд, доведись ему воспользоваться современными достижениями науки и техники.
Спортивные рекорды будут расти еще и потому, что физиология непременно станет открывать новые, неведомые ранее резервы нашего организма, скрытые пока на самых различных уровнях — вплоть до молекулярного.
Ученые считают, что столь бурный рост рекордов в легкой атлетике, который мы наблюдаем в последние годы, объясняется в основном совершенствованием техники спортсменов.
А техника сделалась лучше после того, как тренеры с помощью физиологов разобрались в механизмах действия нашего тела. Но и не только в этом, а еще и во многих тонкостях его физиологии, которые в недавнем времени считались для спорта чем-то совершенно не значащим.
Так где же лежат пределы физических возможностей человека? Давно было замечено, что в моменты наивысшего эмоционального состояния человек способен совершить нечто необычайное, что в обычном состоянии он никогда бы не совершил. В такие минуты он может поднять очень большую тяжесть, развить очень высокую скорость бега, преодолеть какое-то внушительное препятствие. А потом, по прошествии времени, он оглядывается и поражается: неужели это сделал я?!
Один мой знакомый, заслуженный летчик-испытатель, рассказал историю, происшедшую с ним много лет назад, чуть ли не сразу после войны. Был испытательный полет, с машиной что-то случилось, и он получил приказ немедленно покинуть самолет. Фонарь кабины почему-то не отстреливался, и летчик оказался в плотно закрытой ловушке. Катапультироваться теперь было невозможно. Он, однако, не терял присутствия духа и попытался сделать невероятное: сбросить руками фонарь. Невероятное потому, что давление воздуха тяжелым прессом прижимало его. Летчик уперся в фонарь ладонями и, собрав силы, все-таки сбросил его.
Позже специалисты сказали, что в тот момент пилот приложил усилие более двухсот килограммов. Если бы ему предложили поднять штангу хотя бы и в половину этого веса, он, безусловно, с нею не справился. А там, в небе, решался вопрос жизни.
| Динозавры вымерли из-за слабых ног |
 Давно это было... Первые шаги и первые успехи науки о спорте. Сейчас-то время другое. Сейчас спорт — большой спорт незаметно для тех, кто следит за ходом борьбы с трибун стадиона, превратился — в известном смысле конечно — в своеобразную демонстрацию достижений науки и техники.
Что поделаешь, время такое. Наука вторглась решительно во все стороны человеческой жизни. И чем дальше, тем активнее будет это вторжение.
Залог будущих успехов спортсменов кроется не только в увеличении дозы нагрузки. Даже инженерная «конструкция» самого человека таит в себе много секретов, раскрыв которые наука поможет спортсменам сделать шаг вперед. За иллюстрацией к этой мысли нам придется совершить путешествие во времена еще более отдаленные, чем те, когда состязались атлеты самых первых олимпиад. В то время, когда и самого человека еще не существовало, а по земле бродили огромные холмоподобные чудища. Когда они передвигались, почва сотрясалась от тяжести многотонных туш. Некоторые из них свободно могли бы заглянуть в окно пятого этажа, доведись им встретиться с современным сооружением.
Эти животные исчезли внезапно, в сравнительно короткий отрезок времени, будто случилась какая-то глобальная катастрофа. Тут, правда, сразу возник другой вопрос: а почему другие животные не вымерли? Ответить на этот вопрос оказалось очень трудно. И ученые до сих пор строят догадки, почему именно вымерло многообразное семейство ящеров, и никак не могут прийти к единому мнению. Спор этот, наверное, будет долго еще продолжаться.
Есть точка зрения, согласно которой ящеры вымерли из-за резкого изменения климата: наступило длительное похолодание, и ящерам стало трудно жить и добывать себе пропитание. Да и корма стало меньше. Другие ученые считают, что резко повысилась радиация. Она-то и вызвала всеобщую гибель допотопных гигантов. А третьи пришли к выводу, что гигантские ящеры ушли со сцены из-за слишком уж примитивной конструкции собственных ног.
Туши этих животных все росли, тяжелели, а ноги — самый тонкий механизм их скелетной конструкции, и главное суставы, в процессе эволюции не совершенствовались. И вот исход: гиганты стали быстро терять подвижность, им стало труднее передвигаться по земле в поисках пищи. Они уступили место более подвижным животным.
Не исключено, что причина их исчезновения кроется не только в этом, но и такая точка зрения существует. Профессор С. Манзий, выступая на одной из всесоюзных конференций по бионике, так и сказал: «Многие виды обязаны своим совершенством опорно-двигательному аппарату. И наоборот, многие из-за недостатка его погибли». В полной мере эти слова можно отнести и к тем милым животным, которые очень напоминают не то гусеничные экскаваторы, не то подъемные краны. Останки их нередко находят в земле, и по ним, этим останкам, удалось составить представление о том, насколько примитивными и грубыми оказались суставы на ногах ящеров в сравнении с суставами современных животных.
| |
| Наука и спорт |
 Да, плохо еще мы знаем себя. Так уж случилось, что в истории своего развития медицина накапливала сведения о больном человеке и разве только случайно, эпизодически, изучала человека здорового. Здоровые-то не ходят к врачам... И вот очередной парадокс: больной человек изучен гораздо больше и лучше, чем абсолютно здоровый.
Врач-скептик тут, правда, может заметить, что абсолютно здоровых людей вообще не бывает, что... По-моему, это весьма спорный вопрос. Как посмотреть и с чем сравнивать.
Многие спортсмены, находящиеся в хорошей форме, и космонавты, как правило, идеально здоровые люди. И вот именно благодаря им, этим здоровым людям — спортсменам и космонавтам, наука столкнулась с необходимостью открыть для себя человека здорового.
Много всевозможных неожиданностей встретилось на этом пути. Здесь некоторые науки дали и свои побочные ветви. Одну из них, если так можно сказать, вырастил заслуженный мастер спорта, а теперь еще и доктор педагогических наук Владимир Кузнецов. В свое время он был замечательным копьеметателем.
Новую науку он назвал «антропомаксимологией», то есть наукой о максимальных возможностях человека в экстремальных условиях двигательной деятельности. Это по-научному. А проще говоря — это наука о пределах физических возможностей человека, и в частности, спортсменов. Как и полагается современной новорожденной науке, она возникла на стыке многих наук: медицины, физиологии, биохимии, биомеханики, психологии и спортивной педагогики.
Наукой спорта Владимир Кузнецов начал заниматься давно, еще в те времена, когда регулярно выступал на соревнованиях и был одним из сильнейших копьеметателей мира. Почти тридцать лет назад он уже ставил эксперименты по электромиографии спортивных движений. Тогда в специально для этого созданной лаборатории —самым тщательным образом экранированной комнате, чтобы исключить возможность помех, идущих со стороны, — записывались биотоки мышц при бросках метательных снарядов. Результаты, которые удалось получить во время экспериментов, позволили разработать новый метод развития силы и скорости копьеметателей. Автор нового метода сам же первый с успехом его применил.
| |
| Тренировки с животными |
 Лучший бегун из ныне живущих животных — гепард. Альфред Брэм определил его как «охотничий леопард». Неофициальный мировой рекорд в спринтерском беге ему принадлежащий — более ста километров в час. Неудивительно поэтому, что спортсмены и тренеры, приглядевшись хорошенько к гепарду, решили попробовать его в качестве спарринг-партнера для спринтеров. Накануне Олимпийских игр в Токио известный спринтер из Кении Серафино Антао, пробегавший сто ярдов за 9,2 секунды, регулярно тренировался вместе с гепардом, специально для того выдрессированным. Это было красивой спортивной сенсацией, а снимок, на котором был изображен Антао, стоящий на старте рядом с гепардом, обошел многие издания мира.
Да, конструкция суставов на ногах гепарда изящна и совершенна. В таком суставе нет ничего лишнего — ни ямки, ни бугорка — не то что у ящеров. Отличные у этих кошек ноги. Благодаря им животное может состязаться в скорости с современными автомобилями. Стометровку гепард наверняка выиграет, потому что ни один современный автомобиль не сможет так быстро со старта набрать предельную скорость. А гепард — может. Всего три-четыре секунды ему нужно для того, чтобы развить максимальную скорость. Настолько совершенно его устройство, настолько гибок его скелет, настолько приспособлены для быстрого бега все его мышцы. «Рожденный для бега» — так можно было бы назвать гепарда.
А что касается использования быстрых животных для тренировки спортсменов, то это не такая уж новость. Джесси Оуэне состязался на тренировках с лошадьми, с борзыми. Другой известный бегун — Жан-Батист Боланд, специализировавшийся в беге на средние дистанции, регулярно включал в свои тренировки бег рядом со скаковой лошадью и тоже добился высоких результатов. Так что четвероногие бегуны давно оказывают посильную помощь спортсменам.
| |
| Первые шаги науки и спорта |
 Только совсем недавно — около сорока лет назад — наука стала вторгаться в сферу еще для нее недоступную — в спорт. Николай Александрович Бернштейн уже в тридцатые годы был крупным ученым с мировым именем, ведущим специалистом в области биомеханики. Тогда же, в тридцатые годы, была создана и первая лаборатория, сотрудники которой проводили в ее стенах времени не больше, чем на стадионе.
В первой спортивной лаборатории удалось сделать многое. Были проведены интереснейшие исследования, в результате которых тренеры и спортсмены получили практические советы и конкретные рекомендации. Были опубликованы научные труды, на которые вскоре стали ссылаться ученые многих стран мира. Сконструированы первые, и хотя бы уже потому оригинальные приборы, помогающие в работе спортивным врачам и тренерам. Первые шаги и первые успехи науки о спорте...
Николай Александрович рассказывал мне, как он и все сотрудники его лаборатории специально ходили на стадион, чтобы увидеть выступления знаменитого французского бегуна Жюля Лядумега, приезжавшего к нам. Конечно, сейчас результаты Лядумега показались бы более чем скромными, но тогда он гремел... Ученый рассказывал, какое удивительное впечатление произвел на него бег прославленного француза — великолепное зрелище, напоминающее непринужденный полет. А после соревнований Лядумега пригласили в лабораторию, немало его удивив самим фактом ее существования, и провели ряд наблюдений. Очень уж хотелось проникнуть в секрет красивого и быстрого бега.
Тогда, при обследовании Лядумега, применили метод, о котором давно уже говорят как о классическом. На суставы бегуна укрепили лампочки — чуть более двадцати штук — и стали фотографировать бег. Фотографии делали в сумерках через вращающийся диск с прорезями и получали снимки, на которых были изображены светящиеся пунктирные линии. Каждая линия — траектория определенной точки тела. По ним было уже совсем нетрудно вычислить скорость и ускорения. А потом снимали начинающих спортсменов — для сравнения.
И вот рядом лежат две фотографии. На одной — грубо выписанные кривые, с беспорядочными всплесками, с неравномерными пиками, а на другой — более плавные линии, с четким частоколом графика. Первая — бег начинающего спортсмена, на второй — бег Лядумега. Так воочию удалось увидеть, что буквально каждая сотая доля секунды мастера бега имела определенный физиологический смысл. Аппарат, управляющий его движениями, был гораздо тоньше дифференцирован.
Те опыты, о которых рассказывал старый ученый, были первыми у нас в стране, да и, пожалуй, в мире, когда в работе со спортсменами использовалась научная аппаратура. Теперь-то таких приборов применяется великое множество...
|
| Тренажеры в помощь спорту |
| Вот, например, велоэргометр. Устройство, ставшее давно обычным. Меняя сопротивление в нем, можно с различной силой «зажимать» колесо машины, в результате чего велосипедисту приходится затрачивать большие усилия. Или меньшие. Как это требуется. Датчики, установленные на педалях, регистрируют эти усилия и информацию о них передают на экран осциллографа. Тренер смотрит на экран и видит, где его ученик правильно, а где неправильно передает усилия на педали.
Опыт можно и видоизменить: экран установить так, чтобы и сам велосипедист мог его видеть. Он знает, что если луч на экране двинулся вертикально, значит, на педаль действует вертикальное усилие. Пошел луч по горизонтали — значит, к педали приложена сила, направленная по горизонтальной составляющей.
Спортсмен сразу же получил возможность по ходу дела исправлять свои ошибки. Вскоре его осциллограмма стала похожей на осциллограмму мастера. Говорило это о том, что за короткое время техника молодого спортсмена приблизилась к мастерской.
Какие же предварительные итоги можно пока подвести? Спортивная наука в наше время достигла таких высот и успехов, что стала оказывать спортсменам реальную, неоценимую помощь. Она открыла такие тонкости действия механизмов, о существовании которых и не подозревали. Через познание этих тонкостей лежит путь к новым спортивным достижениям. Безусловно, нельзя забывать и о морально-волевых качествах спортсменов — без них не добиться победы.
| |
| Резервы организма часть |
 Иногда в газетах или журналах появляются сообщения о каких-то совершенно невероятных рекордах, установленных людьми в состоянии наивысшего эмоционального возбуждения. И вовсе не спортсмены устанавливали те рекорды. Скорее, наоборот, люди никогда спортом не занимавшиеся. Мы знаем, что изучением максимальных физических возможностей человека занимается такая молодая наука, как антропомаксимология. Человек в порыве отчаяния перемахнувший через широкий ров, спасаясь от своих преследователей, сам того не осознавая, призвал на помощь некие резервы организма.
А что мы знаем об этих резервах? Почти ничего. Трудно представить себе, какие возможности откроются, если наука постигнет существо этих резервов и поможет спортсменам ими пользоваться... Кое-какие попытки в этом направлении делаются. В труде известного ученого А. Пресмана, посвященном влиянию электромагнитных полей на живую природу, мне попались такие строки: «Известно, что при «эмоциональной мобилизации» организма деятельность его органов, участвующих в выполнении данного действия, по быстроте и силе значительно превосходит их нормальные рабочие способности. Так, например, значительно быстрее, чем обычно, осуществляется координированное действие мышц и усиливается их сократительная способность».
Дальше же говорится о том, что такую активность органов нельзя объяснить реакцией на сигналы, которые они получают из центральной нервной системы. Потому, что по вегетативным нервам возбуждение распространяется приблизительно в сто раз медленнее, чем по моторным. Но именно вегетативные нервы управляют активностью процессов, связанных с усилением выделения адреналина — вещества, имеющего самое непосредственное отношение к способности мышц резко сокращаться. Из всего сказанного следует, что сначала мышцы получают сигнал «давайте как следует поработаем», и только значительно позже этот же сигнал-приказание получают органы, без которых мышцы не могут включиться в работу. Что-то не так здесь...
|
Читаем далее монографию Пресмана: «В связи с этим невольно напрашивается предположение о существовании системы «аварийной» сигнализации одновременно всем органам, не связанной с нервной сетью; такая сигнализация могла бы обеспечить практически мгновенную общую «мобилизацию» организма при его эмоциональных состояниях. Представляется вероятным, что в этих случаях центральная система передает электромагнитные сигналы по всему организму «тем, кого это касается», на «аварийной частоте».
Так что же, внутри нас существует нечто вроде радиосвязи? Вполне возможно, считает ученый. Хотя, конечно, это гипотеза. Правда, гипотеза достаточно обоснованная. И если научиться пользоваться такой связью, изучив ее принцип действия и механизм, то, возможно, к психологической настройке спортсмена перед стартом прибавится и другая настройка, которую условно можно назвать «физиологической» настройкой.
Очень похоже на фантастику... А еще больше — на гипотезу, подтвержденную фактами. Не следует думать, что мы знаем о себе буквально все, что можно узнать. До этого еще далеко. В мире все относительно, а в науке это заметно сильнее всего. В сравнении со знаниями эскулапов древности, конечно же, мы продвинулись много вперед, а сравнительно с тем, что будут знать биологи и медики, скажем, еще через два-три поколения, — окажется, что так мало мы знаем... Наука о человеке так же неисчерпаема, как, например, наука о космосе. Лишь в самое последнее время, которое в истории человечества просто мгновение, мы по-настоящему открываем для себя космос. И только сейчас человек по-настоящему стал открывать себя самого. Процесс познания будет вечным. И это прекрасно! Как грустно было бы сознавать, что все открыто и все изведано...
| Спортсмены от природы |
 Современный человек. Его возможности. Но ведь и современные люди все разные! Есть, к примеру, народы рослые, а есть низкорослые. Иногда в цивилизованный мир просачиваются удивительные сведения о неких племенах, еще и в наше время ведущих самый примитивный образ жизни, вроде австралийских аборигенов. И что люди этих племен, прячущихся от пагубного воздействия цивилизации где-то в дебрях бассейна Амазонки, и возможно Конго, якобы обладают совершенно феноменальными физическими данными с точки зрения современного спорта.
Некоторые из тех детей от природы будто бы отменные бегуны на длинные дистанции, а другие — великолепные прыгуны в длину и высоту. Рассказы об этом, как правило, немедленно вызывают скептическую улыбку у слушателей. А между прочим, напрасно. В них содержится изрядная доля правды.
Есть, например, один небольшой народ, живущий в Центральной Африке, отдельные представители которого могли бы заставить задуматься над судьбами спорта многих из его знатоков. Во-первых, люди из этого племени очень рослые. Во-вторых, на своих ритуальных праздниках они соревнуются в прыжках в высоту, преодолевая чуть ли не два с половиной метра. Слухи настойчиво повторялись, и вполне естественно, что нашлись люди, которым это захотелось проверить.
Оказалось же вот что. Действительно есть такое племя — ватуси, и действительно высокие, сухопарые мужчины из этого племени прыгают на 220—230 сантиметров. Причем прыгают каким-то неуклюжим, «первобытным» способом. Правда, прыгают они с очень плотного земляного трамплина, высотой около полуметра. Значит, сразу пятьдесят сантиметров долой. Но все равно надо признать: прыгуны-то они прирожденные! Ради интереса стоило бы их научить современным стилям прыжков в высоту — перекидному или «фосбери-флоп». Наверняка они добились бы заметных успехов. Да только вряд ли это скоро случится. Люди те заняты добыванием хлеба насущного.
А в Мексике в штате Чиуауа обитает племя тарахумаров. Индейцы из этого племени — прирожденные стайеры. Такие, по крайней мере, ходили слухи. Для их проверки была создана компетентная комиссия, состоящая из физиологов и тренеров.
Прибыв на место, члены комиссии немедля организовали массовый кросс на неопределенную дистанцию. Договорились, что индейцы будут бежать до тех пор, пока им не надоест. Сами члены комиссии, разумеется, не бежали, а ехали рядом с головной группой на автомобиле. Они очень устали сидеть в машине, а бегуны неутомимо преодолевали уже 177-й километр, демонстрируя неслыханную выносливость.
|
Более внимательное обследование индейцев показало, что затраты энергии и потребление кислорода у них во время бега более чем в десять раз превышали нормы, считавшиеся специалистами максимально возможными для человека. А при дальнейшем обследовании и наблюдении за образом жизни этих людей оказалось, что, во-первых, выносливость—действительно их природное качество и, во-вторых, жизнь на лоне природы очень способствует развитию этого качества. Кроме того, питание их оказалось тоже довольно необычным: тарахумары в основном вегетарианцы. Мясо они едят крайне редко, зато на их столе всегда есть кукуруза, фасоль и всевозможные специфические блюда из них приготовленные.
Не следует ли в таком случае сделать вывод, что и всем стайерам, желающим добиться высоких результатов, надо питаться так же, как питаются мексиканские индейцы? Разумеется, нет. Не стоит спешить с подобным выводом. Дело вовсе не так просто. И, конечно же, нельзя механически переносить опыт индейцев на тех, чей организм формировался в совершенно иных климатических условиях — на европейцев — обитателей другого континента. Вполне вероятно, что та необыкновенная выносливость, которой обладают тарахумары, вырабатывалась в течение многих и многих сотен лет и теперь передается из поколения в поколение на клеточном уровне в виде генетического шифра, заложенного в самых недрах живой клетки — в ее генах и хромосомах. И это вполне возможно.
Однако не станем утверждать, что именно так дело и обстоит. Но если этот вопрос рассмотреть несколько шире, то надо признать: конституционные особенности организма человека, сложившиеся во время его эволюции, позволяют уже заранее, во время отбора людей для занятий тем или иным видом спорта, сделать предположение: сможет ли этот конкретный человек добиться успеха в том виде?
| Прогнозирование спортивных возможностей |
| Так мы подошли к новому направлению в работе спортивных физиологов и тренеров, которое условно можно было бы назвать «прогнозированием спортивных возможностей». И вовсе не в названии дело, а в том, что теперь наука заставляет обращать внимание на то, мимо чего еще совсем недавно мы бы прошли не задумываясь.
В самом деле: случайно ли, что спортсмены с разных континентов с удивительным постоянством добиваются успехов в определенных видах спорта? Азиаты, к примеру, часто побеждают и показывают высокие результаты в тяжелой атлетике, борьбе, гимнастике. Европейцы избрали для поклонения «королеву спорта»— легкую атлетику, велосипед, бокс, гимнастику. В странах Африки в последние годы появилось много замечательных бегунов — марафонцев, стайеров, бегунов на средние дистанции, спринтеров, барьеристов и прыгунов. Однако до сих пор среди них не появилось сколько-нибудь заметных метателей. В Америке, правда, нет столь очевидного национального вида спорта — многие из них с успехом там культивируются. Вполне возможно потому, что американцы — это нация, которая формировалась лишь последние четыреста лет, впитывая в себя кровь пришельцев из большинства стран Европы, Азии и Африки.
Вряд ли это случайность — такая специализация различных народов. Ведь жители нашей планеты, обитатели разных континентов, внешностью, строением тела сильно отличаются друг от друга. Антропологам это известно лучше всех и давно. Но тогда, если заранее изучить особенности строения тела того или иного спортсмена, можно говорить о том, какому виду спорта ему лучше всего посвятить себя, чтобы добиться наибольших успехов. И наоборот, каким видом ему не следует заниматься, если он не хочет остаться в тени. А тренеры, определенно зная что им нужно, смогут направленно подбирать себе питомцев, опираясь на конкретные рекомендации и советы антропологов. Да так, собственно, и делается в последнее время.
| |
| Антропология на службе у спорта |
| Антропология — наука, которая не так давно еще не имела никакого отношения к спорту, теперь стала его союзником, спутником.
Попытаемся проследить, как уже сейчас антропология помогает спортсменам и тренерам. По самым последним данным, функция и структура мышечных волокон имеют очень большое значение для достижения высоких спортивных результатов.
Ученые считают, что в ближайшем будущем вопрос о выборе вида спорта для конкретного человека будет решаться с помощью простого физического теста и мышечной биопсии в ранней юности, поскольку человек, согласно опять же последним данным, генетически запрограммирован на выполнение определенной мышечной нагрузки. И тренеры уже не будут, руководствуясь исключительно своим опытом и интуицией, заставлять спортсмена совершенствоваться, скажем, в прыжках в высоту, не подозревая о том, что его ученик — прирожденный бегун.
Наибольших успехов, пожалуй, в этом направлении добился известный английский антрополог и медик, сотрудник Института охраны здоровья детей, а в прошлом известный спортсмен, чемпион своей страны среди юниоров в барьерном беге, доктор Дж. М. Таннер. В своем институте доктор возглавляет отдел изучения проблем роста и анатомического развития.
Многие, и доктор Таннер в том числе, не раз обращали внимание на то, что накануне и в год очередной олимпиады резко подскакивает общий уровень достижений в большинстве видов спорта. А на самих играх идет такое массированное наступление на рекорды, что они падают один за другим, и часто бывает так, что не успеют в таблицу мировых достижений вписать, одну цифру, как надо уже ставить другую. Понятно, в общем, почему это происходит.
Спортсмены задолго готовятся к играм и стараются подойти к ним с максимальным пиком своей спортивной формы. Кроме того пусть и незначительно, но за каждые четыре года между олимпийскими играми меняются и условия соревнований; появляются новые, улучшенные типы покрытий спортивных площадок, дорожек. И что тоже ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов — совершенствуется методика подготовки спортсменов, а также и их отбор.
В этом смысле интересно высказывание Оливера Джексона — тренера трехкратного олимпийского чемпиона в Мельбурне Бобби Морроу.
Он как-то сказал:
«Если я хочу узнать, кто из мальчишек сможет добиться успехов в спринте, я им бросаю бейсбольный мяч, а сам сажусь на трибуну».
Тренер прав: природная быстрота непременно обнаружит себя. Вот тот самый пример, когда тренер руководствуется собственным опытом и интуицией и ничем больше. Правда, эти два качества для тренера в его работе — самые главные. Без них он не смог бы стать хорошим тренером.
| |
| Антропология. Почему растут рекорды |
 Доктор Таннер попытался понять, за счет чего в основном улучшается методика тренировки спортсменов, и пришел к выводу: прежде всего за счет лучшего знания механизмов действия человеческого тела. Причем применительно к конкретной спортивной задаче. Это наблюдение можно отнести почти ко всем видам легкой атлетики.
Но вот интересное исключение: за последние сорок лет мировой рекорд в толкании ядра у мужчин вырос на шесть метров, а в метании диска — и того больше. Но только вряд ли это резкое улучшение результатов можно отнести на счет улучшения техники; она осталась такой, какой была и раньше, и если изменилась, то самым незначительным образом. Особенно это относится к дискоболам.
Лишь толкатели стартовали раньше исключительно стоя боком к полю, а потом все чаще стали применять старт «спиной». Тот оригинальный способ толкания, который первым с успехом применил наш известный толкатель ядра А. Барышников (соединивший в себе элементы вращения в круге, как перед метанием), не стал столь же популярен, как, скажем, стиль фосбери-флоп в прыжках в высоту, и не позволил пока что сделать серьезную прибавку к мировому рекорду. Но способ, безусловно, перспективный, и, вероятно, он еще покажет себя.
А какой вывод можно сделать из наблюдения за толкателями и метателями? Прежде всего такой: рекорды в этих видах спорта подскочили исключительно за счет возросшей физической мощи и быстроты спортсменов. Да, представители этих видов спорта стали сильнее, выше, массивнее и быстрее. Каждое из этих качеств в решающем поединке равных может сыграть главную роль.
Скажем, если спортсмен выше, то ядро, пущенное с одинаковой силой, под одинаковым углом, но с разной высоты, дальше летит с большей высоты. Поэтому в перспективе, если человек будет и дальше расти такими же темпами, то при сохранении всех прочих спортивных качеств рекорд в толкании ядра будет подниматься только за счет этого роста.
 Таковы внешне самые общие наблюдения. Теперь давайте посмотрим, что пишет по этому поводу доктор Таннер: «...если нас спросят, чем современный спортсмен отличается от спортсмена, выступавшего пятьдесят лет назад, мы не сможем ответить на этот вопрос.
Мы даже не знаем, есть ли у современных спортсменов различия в размерах тела, его строении и пропорциях, не говоря уже о таких физиологических свойствах, как мускульная сила и выносливость, способность к метаболизму молочной кислоты и так далее». Ученый, как видите, крайне осторожен, как, впрочем, и большинство его коллег. Наука непременно учит осторожности в прогнозах и высказываниях, а также в формулировании точки зрения, взглядов.
| |
| Антропология. Обследование спортсменов |
 Конечно, Таннер мог бы и сразу, изучив данные антропологии за те же пятьдесят лет, перенести полученные наблюдения на современных спортсменов, так сказать, «интерполировать» свои наблюдения. Но это было бы исключительно теоретическим предположением. А он хотел сделать точные выводы.
Вот почему ученый занялся наблюдением, детальнейшим обследованием спортсменов мирового класса - участников и победителей олимпийских игр. Его интересовало прежде всего, чем конкретно, если говорить о сложении, отличаются, например, бегуны на разные дистанции — спринтер, стайер и средневик.
Другими словами, он хотел экспериментально выяснить, есть ли связь между анатомическим сложением спортсмена и тем видом спорта, которым он занимается? Таннер обследовал 137 человек, среди которых было и шестеро советских спортсменов. Результаты он получил интереснейшие...
Но сначала немного о методах, которыми пользовался Таннер в своей работе. Все исследования велись на самом современном научном уровне, с использованием методов фотограмметрии, рентгенограмметрии и антропометрии. О тщательности, с которой работал Таннер, говорит тот факт, что, например, обмер тела спортсменов делался по четырнадцати показателям: измерялся не только рост, но и ширина плеч и таза, окружность рук и бедер в разных местах, толщина слоя подкожного жира.
Интересно и то, что ученый использовал метод, который до него в подобных обследованиях никогда прежде не применялся,— метод аэрофотосъемки для составления контурных карт земной поверхности, а также специальную топографическую пленку. Так и напрашивается сравнение человека с континентом, еще полным неразгаданных тайн...
Обследуя олимпийцев, ученый использовал не только методы фотографии — каждого спортсмена снимали спереди, сбоку и сзади,— но и рентгеноскопию. С помощью рентгеновского аппарата делали снимки голени, бедер, предплечья. По снимкам можно было получить точные данные о толщине костей, мышц, о величине подкожного слоя жира. Другими словами, ученый привлек к своей работе все новейшие достижения науки и техники, которые в то время можно было привлечь.
Вот некоторые из основных его результатов. Совершенно однозначно выяснилось: связь между строением тела спортсмена и тем видом спорта, которым он занимается,— о существовании которой подозревали многие — безусловно, есть. Это подтвердилось экспериментально. Более того: связь та часто оказывается одним из решающих факторов, влияющих на судьбу спортсмена, на его успех в выступлениях.
Выбор спортсменом данного вида произошел эмпирически, скорее всего неосознанно. Возможно, путем многих проб, поиска все они пришли к тому виду спорта, в котором у них быстрее начали расти результаты. Но, во всяком случае, факт остается фактом: связь обнаружена, она не случайна, она закономерна.
|
| Антропология. Физические различия |
 Вернемся к результатам проведенных исследований. Какие физические различия могут быть, например, внутри группы спринтеров — бегунов, специализирующихся на дистанциях сто, двести и четыреста метров? В конце концов, и те и другие — спринтеры, техника бега их совершенно, можно сказать, не отличается.
А результаты, полученные Таннером, показали, что бегуны на сто и двести метров, как правило, ниже ростом, чем бегуны на четыреста метров. И ноги у них несколько короче, даже по отношению к длине собственного тела. Зато те, кто бегает сто и двести метров, массивнее, мускулистее, чем четырехсотметровики.
Это различия среди бегунов одной специализации. Но еще больше таких различий замечено между спринтерами и бегунами на средние и длинные дистанции. Если всех их выстроить по росту, то окажется, что самые высокие — бегуны на четыреста метров, за ними встанут средневики, потом — стайеры и, наконец, самыми маленькими окажутся марафонцы. И это не случайность, а закономерность.
Это подтверждает и другой факт: различия в росте абсолютно точно соответствуют различиям в весе спортсменов. Самый тяжелый из марафонцев, подвергнувшихся обследованию, оказался на четыре с половиной килограмма легче самого легкого из четырехсот-метровиков.
Полученные результаты как будто можно объяснить и с точки зрения обычного опыта: спринтеры на тренировках и на соревнованиях выполняют большой объем резкой, силовой, темповой работы и поэтому обладают многими общими чертами с представителями тяжелой атлетики. Кстати, спринтеры, особенно в зимний период, часто включают в программу тренировки работу со штангой и различными отягощениями.
Сама технология бега на сто и двести метров такова и такие усилия требуются от мышц, что будь площадь их поперечного сечения меньше, они бы просто не справились с необходимой работой. Вот почему спринтерам, кстати, как и штангистам, совершенно необходима мощная, развитая мускулатура.
Можно и по-житейски попытаться объяснить, зачем нужны спринтерам ноги более короткие по отношению к длине тела. Такие ноги просто-напросто удобнее, когда ими нужно работать чаще с максимально возможной амплитудой и с максимальной частотой. Спринтерам это приходится делать и во время стартового разгона, и во время бега по дистанции.
Знаменитые негритянские атлеты — американец Роберт Хайес и канадец Харри Джером, первыми «выбежавшие» на стометровке из десяти секунд, делали каждую секунду четыре с половиной шага длиной 2,6—2,7 метра каждый. Вот что это такое — бег современного спринтера. А в принципе спринтеры стараются добиться того, чтобы шаг был возможно большим для их роста, а частота шагов или возрастала немного, или хотя бы оставалась прежней. Огромная трудность — добиться этого.
| |
| Антропология. Выбор вида спорта |
 Похожие в качественном отношении результаты Таннер получил и в других видах спорта. И вот какая картина при этом сложилась: каждому отдельному виду легкой атлетики (то же можно сказать и о других видах спорта, исключая, возможно, спортивные игры) соответствует вполне определенный тип человека.
Попробуем развить сделанное наблюдение дальше — и мы придем к выводу, что, основываясь на данных антропологии, уже сейчас спортсмену в самом начале его пути можно сказать: «Видите ли, уважаемый, это, конечно, хорошо, что вы желаете стать стайером, но, откровенно говоря, у вас больше данных для бега на четыреста метров. Впрочем, можно попробовать и восемьсот метров». Другими словами, антропология даст совет, рекомендацию и даже в известном смысле гарантию, каким видом спорта конкретному человеку стоит заняться серьезно.
Можно попытаться пойти даже дальше и сделать более общий вывод. Разве нельзя, основываясь на полученных результатах, говорить о национальном виде спорта уже в несколько ином смысле — о том виде, в котором представители того или иного народа могут добиться наивысших результатов? Вполне возможен и такой подход.
Да вот пример. После обследования негритянских атлетов выяснилось, что руки и ноги у них длиннее, чем у спортсменов белой расы. Кроме того, у негритянских спортсменов гораздо уже таз, тоньше голень. Именно такие особенности строения тела и делают их отличными прыгунами в высоту и длину, великолепными барьеристами.
 Особенно барьеристами. Ведь исходя из принципов действия человеческого тела во время барьерного бега, сразу становится ясно, что негритянские атлеты словно бы специально созданы природой именно для этого вида спорта. В самом деле, барьерист должен обладать всеми качествами спринтера, о которых мы уже упоминали, но при этом должен обладать не короткими, как большинство спринтеров, а, наоборот, длинными ногами.
Ведь во время бега по дистанции ему нужно преодолеть десяток барьеров. А с длинными ногами это несоизмеримо удобнее делать, чем с короткими. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на финалистов в барьерном беге практически на любой из олимпиад. Среди них всегда найдутся негритянские атлеты. И среди победителей тоже. Естественный отбор и в спорте происходит автоматически.
| |
| Антропология. Бегуны |
Из всего сказанного, однако, не следует делать поспешный вывод такого плана: раз негритянские атлеты уже от природы хорошие барьеристы, то с ними бесполезно соревноваться. Конечно, это наивная мысль. Спорт — это спорт. На спортивной арене побеждает не столько тот, кто лучше создан природой для данного вида, сколько тот, кто лучше подготовлен физически, кто обладает более совершенной техникой, и, наконец, тот, кто с большей волей стремится к победе.
Примеров тому можно привести великое множество. И наши барьеристы дома и в гостях побеждали прославленных негритянских атлетов, да и, конечно, не только наши.
 Так что длинные ноги это хорошо, но в соревнованиях, где разыгрываются весомые спортивные титулы, успех во многом при всех прочих равных обстоятельствах решают готовность сражаться, воля к победе, умение мобилизовать себя в короткий отрезок времени и отдать в считанные минуты, секунды, а то и в доли секунды все, что копилось, шлифовалось и совершенствовалось долгие годы. А иначе никогда не добиться победы.
Какие выводы делает доктор Таннер из своих наблюдений? В его работе можно найти такие слова: «Мы пришли к выводу, что причина успехов спортсменов по отдельным видам спорта совершенно определенно сводится к механическим особенностям строения тела и к физиологии физической нагрузки». Высказывание на этот раз, как видите, вполне конкретное. Он также делает попытку толковать свои наблюдения глубже — на уровне требований физиологии.
Вернемся к примеру спринтеров и стайеров. Просто потому, что это очень яркий пример. Хотя, разумеется, и далеко не единственный. Уже не житейское, а вполне научное толкование: во время бега на длинные дистанции спортсмену незачем тратить мышечную силу всю сразу.
А крупные мышцы, такие, как у спринтеров, требуют гораздо больше кислорода и потому большего количества крови. Ведь это она несет с собой кислород. Вот и получается, что во время бега на длинные дистанции большие мышцы работали бы очень непроизводительно.
Отсюда совершенно однозначно следует: стайеру нужны небольшие мышцы. Они эффективнее. Кстати, тарахумары — индейцы из мексиканского штата Чиуауа, о которых мы говорили в самом начале,— люди невысокие и в большинстве своем не обладающие мощной, развитой мускулатурой. Вывод, сделанный в лаборатории, красноречиво подтвердила сама природа.
Аналогично можно доказать и необходимость мощной мускулатуры для бегунов на короткие дистанции. В считанные секунды они отдают большую часть своей мускульной силы. Во всяком случае, спортсмен, пробегающий стометровку, работает в максимальном режиме. Поэтому ему требуется много кислорода для мышц. Само собой разумеется, что ему необходимы поэтому мышцы с большим поперечным сечением.
|
Спорт и здоровье
| ||||||||||||||
К похожим результатам мы придем, если понаблюдаем за метателями. Диск, пущенный спортсменом, летит тем дальше, чем больше начальная скорость полета. А угловая скорость, сообщенная диску,— та самая скорость, которая возникает во время вращения спортсмена, зависит от длины рычага (расстояние от оси вращения до кисти руки метателя).| Антропология. Прыжки в высоту |
 В этом смысле очень характерно изменение роста у рекордсменов мира в прыжках в высоту. Первый официальный рекордсмен американский прыгун У. Пейдж, еще в 1887 году показавший превосходный по тем временам результат — 193 сантиметра, был ростом всего в 169 сантиметров. Следующий рекордсмен мира был уже повыше: М. Суини — 173 сантиметра.
Он увеличил рекорд на четыре сантиметра. Д. Хорайн, именем которого был назван новый стиль прыжка в высоту, первым преодолел два метра и в 1912 году показал результат в 201 сантиметр. У него был рост 180 сантиметров. Потом рост новых рекордсменов колебался от 181 до 186 сантиметров. Именно такой рост— 186 — был у многих рекордсменов мира нашего времени: у Л. Ситроса (1941 год — результат 211 сантиметров), Ч. Дюмаса (1956 год — 215), П. Матцдорфа (1971 год — 229).
Попадались, правда, среди них и гиганты: У. Дэвис, прыгнувший в 1953 году на 212, был из них самым высоким, да и пока остался самым высоким—204 сантиметра. У Д. Томаса, преодолевшего в 1960 году 222 сантиметра, был рост 198. А Д. Стоунз, поднявший рекорд до 232 сантиметров, не «дорос» до двух метров всего четырех сантиметров. Наш Владимир Ященко тоже по современным понятиям обладает отменным ростом: 192 сантиметра.
Короче говоря, тенденция к увеличению роста рекордсменов мира в прыжках в высоту очевидна. Если мысленно выстроить их всех — от первого рекордсмена до нынешнего, — это станет еще очевиднее. А первый, Пейдж, рядом с Ященко будет выглядеть как мальчик — и до плеча Ященко не достанет. Правы были древние, когда говорили: «Времена меняются, и нас меняют с собой...»
Но, конечно же, рекорды будут расти не только потому, что растет человек. Совершенствуются методы отбора спортсменов, методика их подготовки и их спортивная техника. Техника движений. Сколько различных стилей рождалось и со временем отмирало в тех же прыжках в высоту: сначала прыгали «ножницами», потом появился «хорайн» (у нас его называли «перекатом»), потом «волна», «перекидной», «фосбери-флоп».
Наверняка появится что-то еще. И этот новый стиль станет еще более рациональным, экономичным и, вполне возможно, совершенно неожиданным внешне и сложным по технике исполнения, как, скажем, «фосбери». Стиль этот поначалу просто ошеломил и спортсменов вместе с их тренерами, и любителей спорта. Нечто непонятное и удивительное... Поговаривали даже о том, чтобы запретить этот стиль как очень опасный, а разобрались — и ничего, прижился, многие прыгуны им вооружились. И снова пошли вверх результаты... А ведь целых пять лет потребовалось для того, чтобы новый стиль вошел в практику, окончательно утвердился.
|
| Антропология. Прыжки в длину |
 Кстати, и в прыжках в длину тоже менялось стилей немало. Были те же «ножницы», был прыжок согнувшись, потом прогнувшись. Вскоре после того как у прыжка в высоту появился «флоп», у прыгунов в длину возник «флип» — прыжок через голову. Изобретателем его считают американца Тома Эккера, который в 1970 году в своей книге «Динамика легкой атлетики» высказал мысль о том, что прыгун в длину, для того чтобы полностью использовать силу толчка, мог бы совершить в воздухе оборот через голову и добиться более высокого результата.
Эккер и назвал этот гипотетический стиль «флип». Ученый уверен, что если хорошенько освоить такой стиль, то удастся превзойти мировой рекорд Боба Бимона, к которому пока и близко никто не подступился. Да и сам Бимон впоследствии даже и отдаленно похожего ничего не мог показать. Пришло наитие - прыгнул и до того сам изумился, что какое-то время находился в состоянии шока.
Так вот, Эккер в своей книге доказывает, что ни один из существующих стилей прыжков в длину не позволит превзойти рекордный прыжок Боба Бимона. А «флип» позволит. Нашлись и последователи: шведский прыгун Ханс Лагерквист добился неплохих результатов с помощью «флип», но прыжок не пошел, его запретили из-за того, что он пока действительно представляет опасность. Пока. А что будет завтра — трудно сказать. Давайте воздержимся от конкретных прогнозов.
Лучше наберемся терпения и подождем. Быть может, и на наших глазах человек, используя только силу собственных мышц, совершит еще более дальний полет. Ожидание наше не будет унылым: ведь спорт непрестанно дарит прекрасные мгновения тем, кто его любит и понимает.
| |
Комментариев нет:
Отправить комментарий