Купив по пути на очередную тренировку февральский номер «Фомы» и ознакомившись со статьей Александра Ткаченко «Семь дней без наркоза», точнее, с одной из ее частей под многозначительным заголовком «Самоотверженный культурист», я узнал, что занятия бодибилдингом, с точки зрения православного вероучения, и особенно в пост – это греховная страсть. А атлеты тренируются для того, чтобы: «нарастить мускулы и насладиться сознанием собственного превосходства над менее «раскачанными» согражданами». Так что же теперь: покрестился и – прощай спорт?
Но ведь одной лишь молитвой и соблюдением постов не вырастишь защитника родного дома, семьи, Веры, Отечества. Конечно, это вовсе не значит, что нужно всем завтра же бежать записываться в тренажерку – пусть каждый пытается познать окружающий мир и себя посредством дела, к которому лежит душа.
Вместе с тем, не претендуя на истину в последней инстанции, хотелось бы поделиться своим видением сочетания атлетизм+Православие. Тем более что у этих понятий, несмотря на кажущееся противоречие, есть точки соприкосновения. Оговорюсь сразу, в данном случае речь идет лишь о любительских занятиях, доступных всем без исключения православным – было бы желание и понимание того, что несколько новых килограммов мышц, взамен наросшего жирка, никак не помешают спасению души. А может, и поспособствуют – нет ничего более трудного и полезного, чем работа над собственными недостатками.
Действительно, в Православии, с его приоритетом духовного над плотским, нигде не говорится о развитии красивого и гармоничного тела. Вместе с тем Библия напоминает, что необходимо о нем заботиться. Каков же объем этой заботы и вписывается ли в нее атлетизм? Пусть испепелят меня молниями теоретики Православия, но я считаю, что вписывается, и очень хорошо. В конце концов, если «тело – храм Святого Духа», так любой настоятель стремится сделать свой храм еще красивее и величественнее. Не забывая меж тем о главном, скрытом за фасадом...
Здесь хотелось бы продолжить, сказав, что в здоровом теле – здоровый дух, но… известно, что, это не всегда так. И отчасти прав А.Ткаченко, указывая на зависимость между количеством мышц и сознанием собственного превосходства у атлета. Без сомнения, эти мысли в той или иной степени есть у каждого бодибилдера. Но только ли спортсменам это присуще? Думаю, подобные мысли время от времени посещают практически любого человека, добившегося сколько-нибудь заметных успехов на избранном поприще. В том числе и религиозном. Значит ли это, что надо бросить полюбившиеся занятия, надеясь одним махом избавиться от «греховных помыслов и побуждений»? Нет, ничего бросать не нужно, необходимо лишь пересмотреть мотивацию.
Из своего опыта знаю, что люди, приходящие в тренажерный зал и движимые одним лишь стремлением скорейшего набора мышечной массы перед пляжным сезоном, задерживаются здесь ненадолго, но таких много. В меньшинстве остаются те, кто увлекся, полюбил «железную игру» и настроился на долгую кропотливую работу над собой, постигая таинства процессов внутри своего организма. Сконструированного, кстати, согласно христианским постулатам, по божественным чертежам.
В том, что это так, начинаешь все меньше сомневаться по мере роста тренировочного стажа – уж больно сложным и уникальным созданием являются наши земные тела! Ну, а для тех, кто от сознания этого возгордился и почувствовал себя «наместником Бога на земле» – первый щелчок по носу: официальная наука до сих пор точно не знает, почему растут мышцы, и все тренировочные методики – это, по сути, осторожное движение в необходимом направлении путем многочисленных проб и ошибок. Короче, мы, как ни крути, несовершенны, но можем… нет, не сравниться с Ним, но стать немного лучше самих себя прежних.
Здесь не удержаться от параллели между спортом и религией. Я говорю о неофитах, поначалу с энтузиазмом взваливающих на себя непосильный груз. Но если сразу пытаться выжать штангу в 100 кг, то она просто раздавит! В общем, нагрузку в любом деле надо увеличивать постепенно, но регулярно, чтобы со временем мог покориться большой вес. Кстати, эту же мудрую мысль, но на религиозный лад, можно обнаружить во многих святоотеческих трудах, посвященных самосовершенствованию мирянина.
Продолжая пропаганду мускулистого православия, хочется упомянуть и еще об одном несомненном достоинстве любительского атлетизма. Речь идет о соотношении затраты/конечный результат, показатели которого в данном виде физической нагрузки близки к оптимальному. Тренировочный эффект будет заметен при занятиях по часу три раза в неделю, естественно, при соблюдении режима отдыха и полноценного питания. Это, наверняка, не слишком отвлечет верующего от мероприятий по спасению своей души. А возможно, только укрепит волю и дисциплинирует. Что, согласитесь, немаловажные качества для воина Христова.
И напоследок мысли по поводу тренировок в период поста. Строго говоря, это несовместимые понятия и здесь, как я уже говорил, важно заранее определиться со своими жизненными и спортивными приоритетами. При этом хотелось бы обратить внимание на несколько нюансов.
Первое – строгость поста может варьироваться в зависимости от образа жизни верующего. В соответствии с этим может изменяться и уровень физической нарузки. Если пост строгий, то лучше на время оставить тренировки.
Второе – белки животного происхождения могут заменяться белками растительными. Благо, что спортивного питания на основе соевых концентратов сейчас навалом. Также добавьте в свой рацион орехов.
В общем, тренируйтесь на здоровье, если есть желание и возможности. Ибо, как ни крути, здоровый дух – в здоровом теле.
Но ведь одной лишь молитвой и соблюдением постов не вырастишь защитника родного дома, семьи, Веры, Отечества. Конечно, это вовсе не значит, что нужно всем завтра же бежать записываться в тренажерку – пусть каждый пытается познать окружающий мир и себя посредством дела, к которому лежит душа.
Вместе с тем, не претендуя на истину в последней инстанции, хотелось бы поделиться своим видением сочетания атлетизм+Православие. Тем более что у этих понятий, несмотря на кажущееся противоречие, есть точки соприкосновения. Оговорюсь сразу, в данном случае речь идет лишь о любительских занятиях, доступных всем без исключения православным – было бы желание и понимание того, что несколько новых килограммов мышц, взамен наросшего жирка, никак не помешают спасению души. А может, и поспособствуют – нет ничего более трудного и полезного, чем работа над собственными недостатками.
Действительно, в Православии, с его приоритетом духовного над плотским, нигде не говорится о развитии красивого и гармоничного тела. Вместе с тем Библия напоминает, что необходимо о нем заботиться. Каков же объем этой заботы и вписывается ли в нее атлетизм? Пусть испепелят меня молниями теоретики Православия, но я считаю, что вписывается, и очень хорошо. В конце концов, если «тело – храм Святого Духа», так любой настоятель стремится сделать свой храм еще красивее и величественнее. Не забывая меж тем о главном, скрытом за фасадом...
Здесь хотелось бы продолжить, сказав, что в здоровом теле – здоровый дух, но… известно, что, это не всегда так. И отчасти прав А.Ткаченко, указывая на зависимость между количеством мышц и сознанием собственного превосходства у атлета. Без сомнения, эти мысли в той или иной степени есть у каждого бодибилдера. Но только ли спортсменам это присуще? Думаю, подобные мысли время от времени посещают практически любого человека, добившегося сколько-нибудь заметных успехов на избранном поприще. В том числе и религиозном. Значит ли это, что надо бросить полюбившиеся занятия, надеясь одним махом избавиться от «греховных помыслов и побуждений»? Нет, ничего бросать не нужно, необходимо лишь пересмотреть мотивацию.
Из своего опыта знаю, что люди, приходящие в тренажерный зал и движимые одним лишь стремлением скорейшего набора мышечной массы перед пляжным сезоном, задерживаются здесь ненадолго, но таких много. В меньшинстве остаются те, кто увлекся, полюбил «железную игру» и настроился на долгую кропотливую работу над собой, постигая таинства процессов внутри своего организма. Сконструированного, кстати, согласно христианским постулатам, по божественным чертежам.
В том, что это так, начинаешь все меньше сомневаться по мере роста тренировочного стажа – уж больно сложным и уникальным созданием являются наши земные тела! Ну, а для тех, кто от сознания этого возгордился и почувствовал себя «наместником Бога на земле» – первый щелчок по носу: официальная наука до сих пор точно не знает, почему растут мышцы, и все тренировочные методики – это, по сути, осторожное движение в необходимом направлении путем многочисленных проб и ошибок. Короче, мы, как ни крути, несовершенны, но можем… нет, не сравниться с Ним, но стать немного лучше самих себя прежних.
Здесь не удержаться от параллели между спортом и религией. Я говорю о неофитах, поначалу с энтузиазмом взваливающих на себя непосильный груз. Но если сразу пытаться выжать штангу в 100 кг, то она просто раздавит! В общем, нагрузку в любом деле надо увеличивать постепенно, но регулярно, чтобы со временем мог покориться большой вес. Кстати, эту же мудрую мысль, но на религиозный лад, можно обнаружить во многих святоотеческих трудах, посвященных самосовершенствованию мирянина.
Продолжая пропаганду мускулистого православия, хочется упомянуть и еще об одном несомненном достоинстве любительского атлетизма. Речь идет о соотношении затраты/конечный результат, показатели которого в данном виде физической нагрузки близки к оптимальному. Тренировочный эффект будет заметен при занятиях по часу три раза в неделю, естественно, при соблюдении режима отдыха и полноценного питания. Это, наверняка, не слишком отвлечет верующего от мероприятий по спасению своей души. А возможно, только укрепит волю и дисциплинирует. Что, согласитесь, немаловажные качества для воина Христова.
И напоследок мысли по поводу тренировок в период поста. Строго говоря, это несовместимые понятия и здесь, как я уже говорил, важно заранее определиться со своими жизненными и спортивными приоритетами. При этом хотелось бы обратить внимание на несколько нюансов.
Первое – строгость поста может варьироваться в зависимости от образа жизни верующего. В соответствии с этим может изменяться и уровень физической нарузки. Если пост строгий, то лучше на время оставить тренировки.
Второе – белки животного происхождения могут заменяться белками растительными. Благо, что спортивного питания на основе соевых концентратов сейчас навалом. Также добавьте в свой рацион орехов.
В общем, тренируйтесь на здоровье, если есть желание и возможности. Ибо, как ни крути, здоровый дух – в здоровом теле.
СЕМЬ НЕДЕЛЬ БЕЗ НАРКОЗА
или для чего христиане постятся
В последние годы у нас, в России, стало модным поститься. Великий Пост теперь соблюдают не только православные христиане, но и люди, весьма далекие от Церкви. Вместе с христианами они на семь недель ограничивают себя в употреблении определенных видов пищи, добросовестно соблюдают пост в гастрономической его части, но при этом не посещают богослужения, не молятся и не участвуют в Таинствах. Мотивы такого поведения понятны – нецерковные люди считают, что пост полезен для здоровья, и воспринимают его просто как некоторую разновидность диеты. С этим трудно не согласиться. Действительно, отказ от пищи животного происхождения помогает сбросить лишний вес, нормализует работу органов пищеварения, снижает уровень холестерина в крови… Все это так, поэтому постятся сегодня многие. О начале Великого Поста сообщают дикторы новостных радио- и телепрограмм, в ресторанах и кафе появляются специальные “постные” меню, а газеты и журналы публикуют разнообразные рецепты постных блюд.
Ничего предосудительного здесь, конечно, нет. Очень хорошо, что наш народ осознал наконец благотворность диетического питания и не уподобляется в этом вопросе гоголевскому Собакевичу, мечтавшему повесить на своих воротах немца, придумавшего диету.
С неверующими людьми все ясно – они заботятся о своем здоровье.
Но для чего постятся сами православные? Должен же быть в отказе христиан от мяса и молока какой-то особый, религиозный смысл. Да и многие нецерковные люди, быть может, неосознанно, но почему-то чувствуют, что пост – совсем не только диета. Так, может быть, Богу не угодно, чтобы люди ели эти продукты, потому что они содержат в себе нечто, оскверняющее человека? Ведь и другие вероучения в той или иной степени предполагают отказ от мяса. Иудаизм запрещает есть мясо целого ряда животных, к примеру – свинину. В исламе уже не только употребление в пищу – даже случайное прикосновение правоверного к свинье считается грехом. А религия кришнаитов вообще предполагает категорический отказ от мясных продуктов, там никакое животное не может служить пищей для человека.
И если православные христиане отказываются от животной пищи не навсегда, а лишь на время, то, может быть, их пост менее угоден Богу, может, стоит поститься как-то более радикально, например, по-кришнаитски?
Немного о животных
Иногда одно и то же явление может иметь совершенно разные причины. И для того, чтобы дать верную оценку различным видам воздержания от мясной пищи в разных религиозных традициях, необходимо сначала выяснить – что же именно является побудительными мотивами такого воздержания?
Почему кришнаиты не едят мяса? Традиционное объяснение подразумевает, что во всех ведических религиях жизнь любого животного считается неприкосновенной, и даже смерть таракана, случайно раздавленного в темноте тапком, монахи-джайны, например, переживают как непреднамеренное убийство живого существа. Но причина такой щепетильности вовсе не сентиментальной любви к братьям нашим меньшим.
Дело в том, что в религиях индуистского толка существует учение о реинкарнации, суть которого довольно точно сформулировал когда-то Владимир Высоцкий:
Так кто есть кто? Так кто был кем? – мы никогда не знаем,
С ума сошли генетики от ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот был раньше – негодяем,
А этот милый человек был раньше – добрым псом.
Кришнаиты верят, что после смерти одного тела человек продолжает существование, переселившись в другое. Причем, не обязательно в человеческое: тот, кто жил неправедно, может получить новое воплощение в теле животного, насекомого или рыбы. Священные тексты вайшнавов прямо говорят, что: “…Питающийся плотью существ, рождается в животной форме жизни, где его и поедают те, кого он съел”. С такими взглядами на фауну кришнаит, естественно, не может употреблять в пищу продукты животного происхождения. Вот только любовь к животным здесь совершенно не при чем.
Лишь в христианском мире могла появиться оптимистическая поговорка “Бог не выдаст – свинья не съест”. У кришнаитов же любителей полакомиться жареной свининкой свинья съедает в будущей жизни автоматически, в полном соответствии с кармическим принципом сохранения вещества и энергии. И даже сам Кришна не может ей в этом помешать.
В иудаизме и исламе причина отказа от некоторых видов мяса совсем иная: гнушаясь есть свинину или зайчатину, мусульмане и иудеи предполагают, что Бог создал животных, разделив их на “чистых” и “нечистых”. Следовательно, тот, кто ест “нечистое” мясо – сам становится нечистым перед Богом. Такое мировоззрение имеет свои корни в особенностях их интерпретации текста Библии, где действительно присутствует разделение животных на “чистых” и “нечистых”. Ислам и иудаизм трактуют эти места Священного Писания буквально. Христианство, напротив, усматривает в таком разделении всего лишь педагогический смысл. По словам святителя Фотия, Патриарха Константинопольского, “…чистое стало отделяться от нечистого не с начала мироздания, но получило это различие из-за некоторых обстоятельств. Ибо поскольку египтяне, у которых израильское племя было в услужении, многим животным воздавали божеские почести и дурно пользовались ими, которые были весьма хороши, Моисей, чтобы и народ израильский не был увлечен к этому скверному употреблению и не приписал бессловесным божеское почитание, в законодательстве справедливо назвал их нечистыми – не потому, что нечистота была присуща им от создания, ни в коем случае, или нечистое было в их природе, но поскольку египетское племя пользовалось ими не чисто, но весьма скверно и нечестиво. А если что-то из обожествляемого египтянами Моисей отнес к чину чистых, как быка и козла, то этим он не сделал ничего несогласного с настоящим рассуждением или с собственными целями. Назвав что-то из боготворимого ими мерзостью, а другое предав закланию и кровопролитию и убийству, он равным образом оградил израильтян от служения им и возникающего отсюда вреда – ведь ни мерзкое, ни забиваемое и подлежащее закланию не могло считаться богом у тех, кто так к нему относился”.
Для христиан разделение животных на субстанционально “чистых” и “нечистых” категорически неприемлемо, это легко можно понять из слов св. апостола Павла о том, что “…нет ничего в себе самом нечистого” (Рим. 14, 14) и что “…всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою” (1Тим. 4, 4). Но, в таком случае, почему же православные все-таки воздерживаются в пост от мяса?
Как в пост не “оскоромиться”
В житии свт. Спиридона Тримифундского есть поучительная история, открывающая православный смысл поста и показывающая правильное к нему отношение:
На первой неделе Великого Поста, в пятницу, пришел к свт. Спиридону странник, христианин. При епископе жила дочь его. Епископ говорит ей: “Нет ли у нас угощения страннику?”. Дочь ответила: “Отец мой! Ты не вкушаешь ничего в эту неделю, и я стараюсь подражать тебе, поэтому у нас нет никакой пищи приготовленной; а есть от мясоеду остаток свиных мяс”. Епископ говорит: “Поставь это мясо на стол и приготовь нам трапезу”. Дочь исполнила приказание отца; угодник Божий пригласил к столу своего гостя и сам сел с ним, чтоб кушать. Странник сказал: “Я – христианин, и не ем мясного в Великий Пост”. Епископ ответил: “Потому-то, что ты христианин, а не иудей, и должен ты есть; мы воздерживаемся от мяса не потому, чтоб оно было нечисто, или чтоб в этом была какая добродетель, как воздерживаются от него иудеи, но чтоб телеса наши не отягчились объядением. В отличие от остальных мировых религий, отказ от мяса в Православии не несет в себе вероучительного смысла. Невкушение той или иной пищи не является для христиан самоцелью. Существует много причин, по которым человек может не соблюдать телесный пост, например, беременность, старость, нищета, болезнь. Во многих случаях врачи запрещают больным отказываться от скоромной пищи, и Церковь никогда не призывала нарушать их предписания. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал своей заболевшей сестре: “…Непременно вкушай говяжий бульон и другую нужную по требованию твоего тела мясную пищу. Церковь положила в известные времена воздержание от мясной пищи для того, чтоб непрестанно употребляемая мясная пища не разгорячала безмерно тел, чтоб они на растительной пище постнаго времени прохлаждались и облегчались, а не потому, чтоб употребление мяса заключало в себе собственно какой грех или нечистоту. И потому удаление от мяса при необходимости и болезни есть грубый предрассудок русского человека, обременившего небесную религию многими своими национальными дебелостями”.
Взгляд на скоромную (т.е. – непостную) пищу как на что-то нечистое, способное осквернить постящегося христианина, святитель Игнатий считал грубым суеверием и профанацией евангельского учения.
К сожалению, и сегодня в среде верующих людей можно столкнуться с подобным отношением к телесному посту. Вот человек Великим Постом съел кусочек домашнего печенья или пирога, и вдруг выяснилось, что эта пища была приготовлена на молоке и яйцах, – и начинаются расстройства с переживаниями: “Ой, как же это я оскоромился! Теперь весь пост – насмарку”. Оскоромился – звучит почти как “осквернился”! Человеку кажется, что смысл поста лишь в том и заключен, чтобы питаться только овощами и готовить их исключительно на растительном масле. И даже случайно съеденный кусок скоромной пищи может, по его мнению, лишить пост некоего сакрального значения.
На самом же деле, никакой мистики в воздержании от пищи Церковь никогда не подразумевала. Отказ от мяса, молока, яиц и других продуктов животного происхождения в православном понимании бесконечно далек от мусульманского страха перед “оскверняющей” свининой, и действительно в чем-то даже ближе к обыкновенной системе диетического питания. Но есть между постом и диетой существенная разница. Диета по медицинским показаниям обычно соблюдается человеком для исцеления телесных болезней. Цель христианского поста – исцеление болезней души.
Самоотверженный культурист
Между режимом питания и состоянием души существует определенная связь: чем больше внимания человек уделяет своей плоти, тем меньше он заботится о душевной пользе. И речь идет вовсе не о банальном обжорстве. Служить своему телу можно весьма самоотверженно и аскетично, но принцип обратной зависимости от этого не изменяется.
Есть такой странный вид спорта – бодибилдинг. Само название говорит о том, что главной целью в нем является строительство собственного тела, увеличение объема мускулатуры. Ежедневно по несколько часов культурист мучает себя на тренажерах, методично таскает железо, выполняет силовые упражнения, поглядывая в зеркало – есть ли результаты? Стало ли его тело более мускулистым, чем несколько дней назад? Культурист не стремится быть “самым-самым”. При равном весе штангист – сильнее его, а уж отправить в нокаут стокилограммового качка может и квалифицированный боксер-средневес. Но это его не смущает, у него другая задача – он растет, он увеличивает мышечную массу. Для строительства тела ему нужен строительный материал, и культурист соблюдает определенный режим питания: ест мясо, жует молочные смеси для детского питания, пьет протеиновые коктейли, одним словом – составляет свой рацион из продуктов, богатых животным белком. То есть как раз из тех, от которых христианин в пост отказывается.
Такое различное отношение к одной и той же еде, очевидно, предполагает и различие поставленных целей. Культурист усиленно питается для того, чтобы нарастить мускулы и насладиться сознанием собственного превосходства над менее “раскачанными” согражданами. Христианин, напротив, ограничивает себя в пище и ослабляет свое тело для того, чтобы увидеть в своей душе грехи и недостатки, понять, что ни о каком превосходстве над другими людьми даже речи быть не может, и попытаться с Божией помощью привести свой внутренний мир в более здоровое состояние.
И не случайно именно в первую неделю Великого Поста в православных храмах каждый день многократно звучит покаянная молитва Ефрема Сирина “Господи, Владыко живота моего…”, которая заканчивается словами: “…даруй мне видеть прегрешения мои и не осуждать брата моего вовек”. Оказывается, видеть свои грехи – не естественная способность человека, а – дар Божий. И постятся христиане как раз для того, чтобы сделать себя способными к восприятию этого дара.
Незадачливый астроном
Чем дальше мы удаляемся от источника света, тем чаще оступаемся, падаем в грязь и пачкаемся. Это, в общем-то, не так уж и страшно – можно ведь умыться, почистить одежду и опять быть в порядке. Но в том и проблема, что увидеть себя грязным в темноте невозможно. Для этого нужно вернуться к свету.
Человек часто не видит своих грехов, потому что грех – это уклонение от Божьей воли, отпадение от Бога. И чем больше мы грешим, тем дальше удаляемся от своего Создателя, рискуя уйти в такую духовную тьму, где уже и непонятно будет, в каком направлении возвращаться. Мы чувствуем, что много раз упали, что мы – в грязи, и понимаем, что, если ничего не изменить в своей жизни, то блуждание во мраке может закончиться для нас сломанной шеей.
Бог не связывает нашу волю и дает нам свободу уйти от Него, когда мы этого захотим. Но никогда Он не забывает о своих заблудившихся детях. Мы не в силах вернуться к Богу из темных дебрей своей самости. Но мы всегда можем позвать Его, осознав свою беду и беспомощность. И Господь обязательно ответит на этот зов, коснется нас лучами Своей благодати. Только тогда, в этом свете Божией любви мы сможем увидеть, как искалечили и запачкали свою душу, блуждая в темноте своих грехов.
В Священной истории такой зов к Богу о помощи всегда сопровождался постом.
Если посмотреть упоминания о посте в Ветхом Завете, легко можно увидеть, что пост рассматривался людьми именно как средство, помогающее восстановить утраченное общение с Богом. Постился Моисей перед тем как предстать перед Богом на горе Синай, и весь народ Израиля постился с ним. Постились жители Ниневии, когда мера их грехов переполнила Божие долготерпение, постились иудеи, возвращаясь из Вавилонского плена. Вообще пост объявлялся пророками и царями древнего Израиля великое множество раз. Сейчас, в эпоху Нового Завета пост соблюдают христиане, и смысл его во все времена остается тем же: пост сопровождает молитвенное обращение человека к своему Создателю.
Но неужели без поста Бог не услышит человека? Разве Всемогущий Творец Вселенной испытывает нужду в том, чтобы люди ограничивали себя в пище? Конечно, нет! Пост нужен не Богу, а нам самим. В книге Пророка Захарии Бог прямо говорит об этом иудеям: “…когда вы постились и плакали … для Меня ли вы постились? для Меня ли? И когда вы едите и когда пьете, не для себя ли вы едите, не для себя ли вы пьете?”(Зах. 7, 5). Пост для человека – не более чем инструмент. Ослабив тело воздержанием от пищи, мы делаем свою душу более восприимчивой к общению с Богом. Но если, отказавшись от мяса и молока, человек не обращается к Богу в молитве, не кается в своих грехах, не стремится к соединению с Богом в таинстве Причастия, возникает вопрос – а зачем он приобрел этот инструмент? Подобное отношение к посту можно сравнить с поведением незадачливого астронома-любителя, который много лет трудился, отказывал себе во всем, и наконец купил замечательный телескоп. Он очень им дорожил, сдувал с него пылинки, протирал кусочком замши фирменную оптику, сделал его главным украшением своего кабинета. Но за всю жизнь он так и не догадался направить свой телескоп в сияющее звездами небо. И ни разу не прильнул жадным взором к окуляру, мечтая, чтобы это прекрасное небо к нему приблизилось.
Постимся постом приятным?
Пост может быть неугоден Господу, молитва не будет Им принята, зов к Богу останется без ответа, если наше благочестие не будет растворено любовью к окружающим нас людям. Деятельное выражение такой любви у христиан называется милостыней. И это не просто десятирублевка, брошенная в кружку нищего на церковной паперти. Милостыня заключается в том, чтобы участвовать в чужой беде, помогать тем, кому сейчас плохо, ущемлять себя ради других. Вот как говорит об этом Иоанн Златоуст: “Смысл поста не в том, чтобы мы с выгодой не ели, но в том, чтобы приготовленное для тебя съел бедный вместо тебя. Для тебя это вдвойне благо: и сам ты постишься, и другой не голодает”. Замену мяса рыбой в пост святитель объяснял тем, что рыба дешевле мяса, и сэкономленные деньги христианин может отдать тем, кто в них нуждается. Поэтому, когда сегодня в “постном” меню модного ресторана видишь какой-нибудь “шашлык из осетрины на шпажках”, стоимостью “всего” в пятьсот рублей порция, невольно задумываешься о целесообразности такого интересного способа воздержания от мяса.
А на обложке книги, содержащей рецепты блюд постной кухни, можно прочитать вовсе уж жизнерадостный заголовок: “Постимся постом приятным!”. Очевидно, предполагается, что приятность от поста должен испытывать сам постящийся, отведав постной вкуснятины, приготовленной по предложенным в книге рецептам. И как-то даже не сразу приходит на ум, что пост – это жертва. Наша жертва Богу. И приятна она должна быть, конечно же, не нам, а Господу. Как об этом и поет Церковь в первый день Великого Поста в стихире на вечерней службе (откуда, собственно, и была бездумно выдернута фраза о “приятном посте”): “Постимся постом приятным, благоугодным Господу: истинный пост есть злобы отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, обвинений, лжи и клятвопреступления. Сих оскудение – пост истинный есть, и благоприятный”.
Легко заметить, что ни одного рецепта постных блюд здесь нет. Так же как нет в этой замечательной кулинарной книге со странным названием самого главного рецепта – того, о котором говорил святитель Иоанн Златоуст. А ведь у него все очень понятно сказано: перейди на более простую, дешевую пищу и употреби средства, высвободившиеся от такой перемены стола, в помощь тем, кто беднее и несчастнее тебя. Это и будет тот благоугодный и приятный Господу пост, к которому призывает христиан Церковь.
…Чтобы прийти в себя
Словосочетание “блудный сын” давно стало именем нарицательным даже среди неверующих. Любому культурному человеку знаком этот евангельский сюжет хотя бы по картине Рембрандта. Но далеко не все знают, что к разговору о смысле христианского поста история блудного сына имеет самое непосредственное отношение.
Дело в том, что началу Великого Поста в Церкви предшествуют несколько недель, когда верующие начинают готовить себя ко времени покаяния. Одна из них так и называется – Неделя о блудном сыне. В эти дни в храме читается притча из Евангелия от Луки, которая удивительно точно объясняет христианское понимание отношений между падшим человеком и его Создателем:
…У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: Отче! Дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
Сын же сказал ему: Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15, 11-24). В этой короткой истории содержится глубочайший смысл. Своими грехами человек добровольно отлучает себя от Бога, как младший сын из притчи сам отлучил себя от отца. И в этом отлучении – причина всех человеческих бед, проблем и напастей. Ощущение тоски по иной реальности, щемящее чувство, что в этом мире ты – не свой, что духовно ты ушел когда-то в далекую сторону и до сих пор остаешься на чужбине – вот, быть может, главное условие настоящего христианского покаяния. Вернуться домой может лишь тот, кто понял, что ушел из дома.
Но когда же в притче блудный сын пришел в себя и решил вернуться к оставленному им отцу? Он пришел в себя после того, как испытал недостаток в пище. То есть – после поста, хотя и вынужденного. А христиане постятся добровольно, не дожидаясь, пока грехи окончательно увлекут их в “страну далече”, отнимут все полученные от Бога дары и доведут до полного свинства. Поэтому пост в Церкви – это своего рода точка возвращения на оставленную духовную родину и надежное средство для того, чтобы, подобно блудному сыну прийти, наконец, в себя.
Диета или подвиг?
Святитель Феофан Затворник писал, что наша жизнь без Бога подобна стружке, завивающейся вокруг собственной пустоты. Человек чувствует эту пустоту, она гнетет его и пугает. Изо всех сил старается он заглушить гнетущее ощущение бессмысленности своей жизни различными удовольствиями – просмотром любимых телепередач, приятной истомой после сытного ужина, алкоголем, игрой на компьютере… Он старается не думать о том, что смерть в конце концов отнимет у него все эти обезболивающие средства, и единственной доступной ему реальностью тогда окажется Бог. Будет ли эта встреча с Создателем радостной для того, кто всю свою жизнь так наивно пытался от Него спрятаться?
Порядок в своей душе нужно наводить, пока жизнь еще не кончилась. В этом, собственно, и заключается главный смысл Великого Поста. Иоанн Златоуст пишет: “Итак, что ты, брат, собрал при помощи поста? Не говори мне, что “я столь много дней постился, того и другого не съел, не пил вина, претерпел нечистоту”, но покажи мне, сделался ли ты кротким, между тем как был гневливым, и сделался ли человеколюбивым, между тем как до того был жестоким, потому что, если ты упоен гневом, то зачем угнетаешь свою плоть? Если внутри – зависть и корыстолюбие, то какая польза от питья воды?”.Отказываясь в Великий Пост от мяса, вина и развлечений, верующий человек не совершает великого подвига. Он просто решается пожить без этого духовного наркоза хотя бы семь недель, чтобы наконец заглянуть в собственную душу. А там уже не просто пустота, там накопилось много всякой дряни, как это всегда бывает в хозяйстве с местами, куда мы редко заглядываем. Нужно попытаться разгрести эти греховные завалы, наполнить свою внутреннюю пустоту любовью к Богу и ближнему, просить у Христа помощи в этом неподъемном для человека труде. Только тогда пост станет настоящим духовным подвигом и перестанет быть хотя и полезной для организма, но совершенно бесполезной для души диетой.
Ничего предосудительного здесь, конечно, нет. Очень хорошо, что наш народ осознал наконец благотворность диетического питания и не уподобляется в этом вопросе гоголевскому Собакевичу, мечтавшему повесить на своих воротах немца, придумавшего диету.
С неверующими людьми все ясно – они заботятся о своем здоровье.
Но для чего постятся сами православные? Должен же быть в отказе христиан от мяса и молока какой-то особый, религиозный смысл. Да и многие нецерковные люди, быть может, неосознанно, но почему-то чувствуют, что пост – совсем не только диета. Так, может быть, Богу не угодно, чтобы люди ели эти продукты, потому что они содержат в себе нечто, оскверняющее человека? Ведь и другие вероучения в той или иной степени предполагают отказ от мяса. Иудаизм запрещает есть мясо целого ряда животных, к примеру – свинину. В исламе уже не только употребление в пищу – даже случайное прикосновение правоверного к свинье считается грехом. А религия кришнаитов вообще предполагает категорический отказ от мясных продуктов, там никакое животное не может служить пищей для человека.
И если православные христиане отказываются от животной пищи не навсегда, а лишь на время, то, может быть, их пост менее угоден Богу, может, стоит поститься как-то более радикально, например, по-кришнаитски?
Немного о животных
Иногда одно и то же явление может иметь совершенно разные причины. И для того, чтобы дать верную оценку различным видам воздержания от мясной пищи в разных религиозных традициях, необходимо сначала выяснить – что же именно является побудительными мотивами такого воздержания?
Почему кришнаиты не едят мяса? Традиционное объяснение подразумевает, что во всех ведических религиях жизнь любого животного считается неприкосновенной, и даже смерть таракана, случайно раздавленного в темноте тапком, монахи-джайны, например, переживают как непреднамеренное убийство живого существа. Но причина такой щепетильности вовсе не сентиментальной любви к братьям нашим меньшим.
Дело в том, что в религиях индуистского толка существует учение о реинкарнации, суть которого довольно точно сформулировал когда-то Владимир Высоцкий:
Так кто есть кто? Так кто был кем? – мы никогда не знаем,
С ума сошли генетики от ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот был раньше – негодяем,
А этот милый человек был раньше – добрым псом.
Кришнаиты верят, что после смерти одного тела человек продолжает существование, переселившись в другое. Причем, не обязательно в человеческое: тот, кто жил неправедно, может получить новое воплощение в теле животного, насекомого или рыбы. Священные тексты вайшнавов прямо говорят, что: “…Питающийся плотью существ, рождается в животной форме жизни, где его и поедают те, кого он съел”. С такими взглядами на фауну кришнаит, естественно, не может употреблять в пищу продукты животного происхождения. Вот только любовь к животным здесь совершенно не при чем.
Лишь в христианском мире могла появиться оптимистическая поговорка “Бог не выдаст – свинья не съест”. У кришнаитов же любителей полакомиться жареной свининкой свинья съедает в будущей жизни автоматически, в полном соответствии с кармическим принципом сохранения вещества и энергии. И даже сам Кришна не может ей в этом помешать.
В иудаизме и исламе причина отказа от некоторых видов мяса совсем иная: гнушаясь есть свинину или зайчатину, мусульмане и иудеи предполагают, что Бог создал животных, разделив их на “чистых” и “нечистых”. Следовательно, тот, кто ест “нечистое” мясо – сам становится нечистым перед Богом. Такое мировоззрение имеет свои корни в особенностях их интерпретации текста Библии, где действительно присутствует разделение животных на “чистых” и “нечистых”. Ислам и иудаизм трактуют эти места Священного Писания буквально. Христианство, напротив, усматривает в таком разделении всего лишь педагогический смысл. По словам святителя Фотия, Патриарха Константинопольского, “…чистое стало отделяться от нечистого не с начала мироздания, но получило это различие из-за некоторых обстоятельств. Ибо поскольку египтяне, у которых израильское племя было в услужении, многим животным воздавали божеские почести и дурно пользовались ими, которые были весьма хороши, Моисей, чтобы и народ израильский не был увлечен к этому скверному употреблению и не приписал бессловесным божеское почитание, в законодательстве справедливо назвал их нечистыми – не потому, что нечистота была присуща им от создания, ни в коем случае, или нечистое было в их природе, но поскольку египетское племя пользовалось ими не чисто, но весьма скверно и нечестиво. А если что-то из обожествляемого египтянами Моисей отнес к чину чистых, как быка и козла, то этим он не сделал ничего несогласного с настоящим рассуждением или с собственными целями. Назвав что-то из боготворимого ими мерзостью, а другое предав закланию и кровопролитию и убийству, он равным образом оградил израильтян от служения им и возникающего отсюда вреда – ведь ни мерзкое, ни забиваемое и подлежащее закланию не могло считаться богом у тех, кто так к нему относился”.
Для христиан разделение животных на субстанционально “чистых” и “нечистых” категорически неприемлемо, это легко можно понять из слов св. апостола Павла о том, что “…нет ничего в себе самом нечистого” (Рим. 14, 14) и что “…всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою” (1Тим. 4, 4). Но, в таком случае, почему же православные все-таки воздерживаются в пост от мяса?
Как в пост не “оскоромиться”
В житии свт. Спиридона Тримифундского есть поучительная история, открывающая православный смысл поста и показывающая правильное к нему отношение:
На первой неделе Великого Поста, в пятницу, пришел к свт. Спиридону странник, христианин. При епископе жила дочь его. Епископ говорит ей: “Нет ли у нас угощения страннику?”. Дочь ответила: “Отец мой! Ты не вкушаешь ничего в эту неделю, и я стараюсь подражать тебе, поэтому у нас нет никакой пищи приготовленной; а есть от мясоеду остаток свиных мяс”. Епископ говорит: “Поставь это мясо на стол и приготовь нам трапезу”. Дочь исполнила приказание отца; угодник Божий пригласил к столу своего гостя и сам сел с ним, чтоб кушать. Странник сказал: “Я – христианин, и не ем мясного в Великий Пост”. Епископ ответил: “Потому-то, что ты христианин, а не иудей, и должен ты есть; мы воздерживаемся от мяса не потому, чтоб оно было нечисто, или чтоб в этом была какая добродетель, как воздерживаются от него иудеи, но чтоб телеса наши не отягчились объядением. В отличие от остальных мировых религий, отказ от мяса в Православии не несет в себе вероучительного смысла. Невкушение той или иной пищи не является для христиан самоцелью. Существует много причин, по которым человек может не соблюдать телесный пост, например, беременность, старость, нищета, болезнь. Во многих случаях врачи запрещают больным отказываться от скоромной пищи, и Церковь никогда не призывала нарушать их предписания. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал своей заболевшей сестре: “…Непременно вкушай говяжий бульон и другую нужную по требованию твоего тела мясную пищу. Церковь положила в известные времена воздержание от мясной пищи для того, чтоб непрестанно употребляемая мясная пища не разгорячала безмерно тел, чтоб они на растительной пище постнаго времени прохлаждались и облегчались, а не потому, чтоб употребление мяса заключало в себе собственно какой грех или нечистоту. И потому удаление от мяса при необходимости и болезни есть грубый предрассудок русского человека, обременившего небесную религию многими своими национальными дебелостями”.
Взгляд на скоромную (т.е. – непостную) пищу как на что-то нечистое, способное осквернить постящегося христианина, святитель Игнатий считал грубым суеверием и профанацией евангельского учения.
К сожалению, и сегодня в среде верующих людей можно столкнуться с подобным отношением к телесному посту. Вот человек Великим Постом съел кусочек домашнего печенья или пирога, и вдруг выяснилось, что эта пища была приготовлена на молоке и яйцах, – и начинаются расстройства с переживаниями: “Ой, как же это я оскоромился! Теперь весь пост – насмарку”. Оскоромился – звучит почти как “осквернился”! Человеку кажется, что смысл поста лишь в том и заключен, чтобы питаться только овощами и готовить их исключительно на растительном масле. И даже случайно съеденный кусок скоромной пищи может, по его мнению, лишить пост некоего сакрального значения.
На самом же деле, никакой мистики в воздержании от пищи Церковь никогда не подразумевала. Отказ от мяса, молока, яиц и других продуктов животного происхождения в православном понимании бесконечно далек от мусульманского страха перед “оскверняющей” свининой, и действительно в чем-то даже ближе к обыкновенной системе диетического питания. Но есть между постом и диетой существенная разница. Диета по медицинским показаниям обычно соблюдается человеком для исцеления телесных болезней. Цель христианского поста – исцеление болезней души.
Самоотверженный культурист
Между режимом питания и состоянием души существует определенная связь: чем больше внимания человек уделяет своей плоти, тем меньше он заботится о душевной пользе. И речь идет вовсе не о банальном обжорстве. Служить своему телу можно весьма самоотверженно и аскетично, но принцип обратной зависимости от этого не изменяется.
Есть такой странный вид спорта – бодибилдинг. Само название говорит о том, что главной целью в нем является строительство собственного тела, увеличение объема мускулатуры. Ежедневно по несколько часов культурист мучает себя на тренажерах, методично таскает железо, выполняет силовые упражнения, поглядывая в зеркало – есть ли результаты? Стало ли его тело более мускулистым, чем несколько дней назад? Культурист не стремится быть “самым-самым”. При равном весе штангист – сильнее его, а уж отправить в нокаут стокилограммового качка может и квалифицированный боксер-средневес. Но это его не смущает, у него другая задача – он растет, он увеличивает мышечную массу. Для строительства тела ему нужен строительный материал, и культурист соблюдает определенный режим питания: ест мясо, жует молочные смеси для детского питания, пьет протеиновые коктейли, одним словом – составляет свой рацион из продуктов, богатых животным белком. То есть как раз из тех, от которых христианин в пост отказывается.
Такое различное отношение к одной и той же еде, очевидно, предполагает и различие поставленных целей. Культурист усиленно питается для того, чтобы нарастить мускулы и насладиться сознанием собственного превосходства над менее “раскачанными” согражданами. Христианин, напротив, ограничивает себя в пище и ослабляет свое тело для того, чтобы увидеть в своей душе грехи и недостатки, понять, что ни о каком превосходстве над другими людьми даже речи быть не может, и попытаться с Божией помощью привести свой внутренний мир в более здоровое состояние.
И не случайно именно в первую неделю Великого Поста в православных храмах каждый день многократно звучит покаянная молитва Ефрема Сирина “Господи, Владыко живота моего…”, которая заканчивается словами: “…даруй мне видеть прегрешения мои и не осуждать брата моего вовек”. Оказывается, видеть свои грехи – не естественная способность человека, а – дар Божий. И постятся христиане как раз для того, чтобы сделать себя способными к восприятию этого дара.
Незадачливый астроном
Чем дальше мы удаляемся от источника света, тем чаще оступаемся, падаем в грязь и пачкаемся. Это, в общем-то, не так уж и страшно – можно ведь умыться, почистить одежду и опять быть в порядке. Но в том и проблема, что увидеть себя грязным в темноте невозможно. Для этого нужно вернуться к свету.
Человек часто не видит своих грехов, потому что грех – это уклонение от Божьей воли, отпадение от Бога. И чем больше мы грешим, тем дальше удаляемся от своего Создателя, рискуя уйти в такую духовную тьму, где уже и непонятно будет, в каком направлении возвращаться. Мы чувствуем, что много раз упали, что мы – в грязи, и понимаем, что, если ничего не изменить в своей жизни, то блуждание во мраке может закончиться для нас сломанной шеей.
Бог не связывает нашу волю и дает нам свободу уйти от Него, когда мы этого захотим. Но никогда Он не забывает о своих заблудившихся детях. Мы не в силах вернуться к Богу из темных дебрей своей самости. Но мы всегда можем позвать Его, осознав свою беду и беспомощность. И Господь обязательно ответит на этот зов, коснется нас лучами Своей благодати. Только тогда, в этом свете Божией любви мы сможем увидеть, как искалечили и запачкали свою душу, блуждая в темноте своих грехов.
В Священной истории такой зов к Богу о помощи всегда сопровождался постом.
Если посмотреть упоминания о посте в Ветхом Завете, легко можно увидеть, что пост рассматривался людьми именно как средство, помогающее восстановить утраченное общение с Богом. Постился Моисей перед тем как предстать перед Богом на горе Синай, и весь народ Израиля постился с ним. Постились жители Ниневии, когда мера их грехов переполнила Божие долготерпение, постились иудеи, возвращаясь из Вавилонского плена. Вообще пост объявлялся пророками и царями древнего Израиля великое множество раз. Сейчас, в эпоху Нового Завета пост соблюдают христиане, и смысл его во все времена остается тем же: пост сопровождает молитвенное обращение человека к своему Создателю.
Но неужели без поста Бог не услышит человека? Разве Всемогущий Творец Вселенной испытывает нужду в том, чтобы люди ограничивали себя в пище? Конечно, нет! Пост нужен не Богу, а нам самим. В книге Пророка Захарии Бог прямо говорит об этом иудеям: “…когда вы постились и плакали … для Меня ли вы постились? для Меня ли? И когда вы едите и когда пьете, не для себя ли вы едите, не для себя ли вы пьете?”(Зах. 7, 5). Пост для человека – не более чем инструмент. Ослабив тело воздержанием от пищи, мы делаем свою душу более восприимчивой к общению с Богом. Но если, отказавшись от мяса и молока, человек не обращается к Богу в молитве, не кается в своих грехах, не стремится к соединению с Богом в таинстве Причастия, возникает вопрос – а зачем он приобрел этот инструмент? Подобное отношение к посту можно сравнить с поведением незадачливого астронома-любителя, который много лет трудился, отказывал себе во всем, и наконец купил замечательный телескоп. Он очень им дорожил, сдувал с него пылинки, протирал кусочком замши фирменную оптику, сделал его главным украшением своего кабинета. Но за всю жизнь он так и не догадался направить свой телескоп в сияющее звездами небо. И ни разу не прильнул жадным взором к окуляру, мечтая, чтобы это прекрасное небо к нему приблизилось.
Постимся постом приятным?
Пост может быть неугоден Господу, молитва не будет Им принята, зов к Богу останется без ответа, если наше благочестие не будет растворено любовью к окружающим нас людям. Деятельное выражение такой любви у христиан называется милостыней. И это не просто десятирублевка, брошенная в кружку нищего на церковной паперти. Милостыня заключается в том, чтобы участвовать в чужой беде, помогать тем, кому сейчас плохо, ущемлять себя ради других. Вот как говорит об этом Иоанн Златоуст: “Смысл поста не в том, чтобы мы с выгодой не ели, но в том, чтобы приготовленное для тебя съел бедный вместо тебя. Для тебя это вдвойне благо: и сам ты постишься, и другой не голодает”. Замену мяса рыбой в пост святитель объяснял тем, что рыба дешевле мяса, и сэкономленные деньги христианин может отдать тем, кто в них нуждается. Поэтому, когда сегодня в “постном” меню модного ресторана видишь какой-нибудь “шашлык из осетрины на шпажках”, стоимостью “всего” в пятьсот рублей порция, невольно задумываешься о целесообразности такого интересного способа воздержания от мяса.
А на обложке книги, содержащей рецепты блюд постной кухни, можно прочитать вовсе уж жизнерадостный заголовок: “Постимся постом приятным!”. Очевидно, предполагается, что приятность от поста должен испытывать сам постящийся, отведав постной вкуснятины, приготовленной по предложенным в книге рецептам. И как-то даже не сразу приходит на ум, что пост – это жертва. Наша жертва Богу. И приятна она должна быть, конечно же, не нам, а Господу. Как об этом и поет Церковь в первый день Великого Поста в стихире на вечерней службе (откуда, собственно, и была бездумно выдернута фраза о “приятном посте”): “Постимся постом приятным, благоугодным Господу: истинный пост есть злобы отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, обвинений, лжи и клятвопреступления. Сих оскудение – пост истинный есть, и благоприятный”.
Легко заметить, что ни одного рецепта постных блюд здесь нет. Так же как нет в этой замечательной кулинарной книге со странным названием самого главного рецепта – того, о котором говорил святитель Иоанн Златоуст. А ведь у него все очень понятно сказано: перейди на более простую, дешевую пищу и употреби средства, высвободившиеся от такой перемены стола, в помощь тем, кто беднее и несчастнее тебя. Это и будет тот благоугодный и приятный Господу пост, к которому призывает христиан Церковь.
…Чтобы прийти в себя
Словосочетание “блудный сын” давно стало именем нарицательным даже среди неверующих. Любому культурному человеку знаком этот евангельский сюжет хотя бы по картине Рембрандта. Но далеко не все знают, что к разговору о смысле христианского поста история блудного сына имеет самое непосредственное отношение.
Дело в том, что началу Великого Поста в Церкви предшествуют несколько недель, когда верующие начинают готовить себя ко времени покаяния. Одна из них так и называется – Неделя о блудном сыне. В эти дни в храме читается притча из Евангелия от Луки, которая удивительно точно объясняет христианское понимание отношений между падшим человеком и его Создателем:
…У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: Отче! Дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
Сын же сказал ему: Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15, 11-24). В этой короткой истории содержится глубочайший смысл. Своими грехами человек добровольно отлучает себя от Бога, как младший сын из притчи сам отлучил себя от отца. И в этом отлучении – причина всех человеческих бед, проблем и напастей. Ощущение тоски по иной реальности, щемящее чувство, что в этом мире ты – не свой, что духовно ты ушел когда-то в далекую сторону и до сих пор остаешься на чужбине – вот, быть может, главное условие настоящего христианского покаяния. Вернуться домой может лишь тот, кто понял, что ушел из дома.
Но когда же в притче блудный сын пришел в себя и решил вернуться к оставленному им отцу? Он пришел в себя после того, как испытал недостаток в пище. То есть – после поста, хотя и вынужденного. А христиане постятся добровольно, не дожидаясь, пока грехи окончательно увлекут их в “страну далече”, отнимут все полученные от Бога дары и доведут до полного свинства. Поэтому пост в Церкви – это своего рода точка возвращения на оставленную духовную родину и надежное средство для того, чтобы, подобно блудному сыну прийти, наконец, в себя.
Диета или подвиг?
Святитель Феофан Затворник писал, что наша жизнь без Бога подобна стружке, завивающейся вокруг собственной пустоты. Человек чувствует эту пустоту, она гнетет его и пугает. Изо всех сил старается он заглушить гнетущее ощущение бессмысленности своей жизни различными удовольствиями – просмотром любимых телепередач, приятной истомой после сытного ужина, алкоголем, игрой на компьютере… Он старается не думать о том, что смерть в конце концов отнимет у него все эти обезболивающие средства, и единственной доступной ему реальностью тогда окажется Бог. Будет ли эта встреча с Создателем радостной для того, кто всю свою жизнь так наивно пытался от Него спрятаться?
Порядок в своей душе нужно наводить, пока жизнь еще не кончилась. В этом, собственно, и заключается главный смысл Великого Поста. Иоанн Златоуст пишет: “Итак, что ты, брат, собрал при помощи поста? Не говори мне, что “я столь много дней постился, того и другого не съел, не пил вина, претерпел нечистоту”, но покажи мне, сделался ли ты кротким, между тем как был гневливым, и сделался ли человеколюбивым, между тем как до того был жестоким, потому что, если ты упоен гневом, то зачем угнетаешь свою плоть? Если внутри – зависть и корыстолюбие, то какая польза от питья воды?”.Отказываясь в Великий Пост от мяса, вина и развлечений, верующий человек не совершает великого подвига. Он просто решается пожить без этого духовного наркоза хотя бы семь недель, чтобы наконец заглянуть в собственную душу. А там уже не просто пустота, там накопилось много всякой дряни, как это всегда бывает в хозяйстве с местами, куда мы редко заглядываем. Нужно попытаться разгрести эти греховные завалы, наполнить свою внутреннюю пустоту любовью к Богу и ближнему, просить у Христа помощи в этом неподъемном для человека труде. Только тогда пост станет настоящим духовным подвигом и перестанет быть хотя и полезной для организма, но совершенно бесполезной для души диетой.
"... ДУХ ДАЕТ СИЛЫ, А НЕ ПЛОТЬ"
Ответ Александра ТКАЧЕНКО на письмо Доната МОСКАЛЕВА: "МУСКУЛИСТОЕ ПРАВОСЛАВИЕ: УКРЕПЛЯЯ ТЕЛО, УКРЕПЛЯЕМ ДУХ"
Уважаемый Донат!
Вы так много и подробно пишете об атлетизме, что христианское вероучение становится, главным образом, иллюстративным материалом для Вашей апологии культуризма. Да и сам этот странный гибрид «атлетизм+православие» совершенно ясно указывает – что в этой апологии стоит на первом месте, а что – на втором.
На мой взгляд, это – типичный пример смыслового перекоса, который, к сожалению, встречается сегодня очень часто. Проблема в том, что, проповедуя за пределами Церковной ограды, миссионер всегда рискует зайти слишком далеко на чужую территорию и забыть, зачем он туда, собственно, пришел. Забыть что главная его цель – показать людям красоту Православия, пленить их этой красотой, поделиться своей любовью к ней.
И если человек совершает такую ошибку, он начинает, невесть зачем, раскрывать – теперь уже перед христианами – красоту рок-музыки, глубину смысла восточных единоборств, удаль и благородство мотоциклетных байкерских радостей…
Вот и Вы увлеченно рассказываете про бодибилдинг, приглашая всех желающих христиан позаниматься им и утверждая, что занятия «…никак не помешают спасению души». Но ведь не все то полезно, что не мешает, есть в мире вещи попросту – бесполезные. Согласитесь, странная картина получается: человек тонет, погибает, у него сил осталось, может быть, всего на несколько гребков, а мы ему объясняем, что в плавающей рядом газете много интересных материалов, и если к ней подплыть и почитать, это никак не помешает его спасению…
Время идет, земная наша жизнь коротка и тратить ее на бесполезные занятия – не слишком ли большая роскошь?
Я прекрасно осознаю, что сегодня занятия спортом – дань, которую мы просто вынуждены платить собственному телу за излишек комфорта и малоподвижный образ жизни в постиндустриальном мире. Но при чем же здесь Православие? Ведь Церковь вовсе не призывает разбить все культурные явления на два разряда: вот это – еще «можно», а вот здесь – уже «нельзя». Христианство предлагает человеку совершенно новый взгляд на жизнь, новую перспективу этой жизни, в которой все наши дела, слова и даже помыслы проецируются в вечность, потому что оставляют след в нашей душе. И, по большому счету, лишь одно важно – изуродуем ли мы свою душу за время нашего земного странствия или сумеем, с Божией помощью, очистить ее от греховной грязи и ржавчины. Вот и весь выбор.
Господь не связывает нас системой запретов, Он, скорее, предупреждает нас о смертельной опасности греха, но право выбора все же оставляет за нами. А отличить добро от зла нам помогают евангельские заповеди, опыт святых Отцов, рассуждение и собственная совесть. Зачем здесь нужен еще и бодибилдинг, честное слово – не понимаю.
Культуризм сам по себе, наверное, и не грех, и не добродетель. Как и большинство человеческих дел, он не имеет абсолютного значения в духовном смысле. Все зависит от конкретной ситуации, от мотивов человека и обстоятельств его жизни. И если бодибилдингом начнет усиленно заниматься, ну, к примеру – монах-схимник, то вряд ли это окажется для него полезным. Но если пьющий человек завязывает с алкоголем ради атлетической гимнастики – я двумя руками за такой культуризм.
Вы пишете: «… Действительно, в Православии, с его приоритетом духовного над плотским, нигде не говорится о развитии красивого и гармоничного тела. Вместе с тем Библия напоминает, что необходимо о нем заботиться. Каков же объем этой заботы и вписывается ли в нее атлетизм? Пусть испепелят меня молниями теоретики Православия, но я считаю, что вписывается, и очень хорошо». Я думаю, что никто Вас не испепелит – ни теоретики, ни практики. Потому что вопрос Вы поставили очень правильно: какой объем заботы о теле предполагает христианство?
Преподобный Максим-Исповедник писал об этом так: «…Не заботься все время о плоти, но определи ей труд по ее силам. И ум твой весь обрати внутрь, ибо «телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1Тим 4:8)». Как видите, и плоть и забота о ней в Православии вовсе не отвергаются. Просто приоритеты здесь, действительно, расставлены иначе. Мы заботимся о теле, но помним, что оно рано или поздно должно будет умереть, а вот душа наша перейдет в вечность. И не нужно быть великим теоретиком, чтобы сделать из этого правильные выводы.
А мысль об обратной зависимости между объемом мышц и сознанием собственного превосходства Вы напрасно приписали мне. Это – рассуждение свт. Василия Кесарийского: «…Человека делает дерзким сила рук, скорость ног, благообразие тела, хотя все это истребляет болезнь, истощает время. И не разумеет он, что Всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой» (Ис 40:6).
И все же, даже эту, на мой взгляд, очень верную мысль нельзя рассматривать как безусловное правило. В жизни бывает по-всякому. В новейшей истории нашей Церкви есть великолепный пример совмещения самого искреннего христианского благочестия с таким уровнем занятий спортом, который нам с Вами даже и не снился.
Мастер спорта международного класса, нападающий сборной СССР по водному поло Игорь Росляков был самым результативным игроком в команде за всю ее историю. Став христианином, он продолжал тренироваться и участвовать в соревнованиях. И не считал даже самый строгий пост несовместимым с занятиями спортом. Вот воспоминания его товарища по команде, мастера спорта Олега Жолобова:
«…Игорь очень строго соблюдал посты, и в Великий пост это было видно по его ребрам. Из-за его постничества в команде было сперва недовольство. Он был ведущим и самым результативным игроком команды, и мы боялись проиграть, если он ослабеет. Помню, Великим постом сидели мы с ним на бортике бассейна в Сухуми, и Игорь сказал: «Главное, чтобы были духовные силы, а физические после придут. Дух дает силы, а не плоть». На следующий день у нас был решающий финальный матч с «Балтикой», очень сильной командой в те годы. И как же стремительно Игорь шел в атаку, забивая и забивая голы! Мы победили, и пост был оправдан в наших глазах».
…Через несколько лет Игорь принял в Оптиной пустыни монашеский постриг с именем – Василий. А еще через несколько лет обезумевший сатанист-маньяк убил его ритуальным ножом в ночь после Пасхальной литургии. Иеромонах Василий Росляков не канонизирован пока официально, но к его могиле православные люди давно уже приезжают как – к святыне, как к мощам мученика за веру. И я был бы последним лицемером, ханжой и самоуверенным идиотом, если бы позволил себе хотя бы в мыслях похулить жизнь такого человека, вернее – тот период его жизни, когда он еще занимался спортом.
Бог смотрит на сердце, а не на тело – вот, на мой взгляд, главный принцип и для христианина-cпортсмена. И ругать культуризм за бездуховность, видимо, так же неправильно, как и восхвалять его за «совместимость с христианством». Потому что не в совместимости тут дело, а в готовности, решимости христианина всю свою жизнь, каждую ее каплю, каждый миг ее посвятить Господу, как это сделал отец Василий (Росляков). И если эта решимость появилась, то никакие спортивные достижения уже не могут ей помешать. А если ее нет, то никакой бодибилдинг ее не прибавит, даже если он и вправду – ничуть не мешает спасению.
Уважаемый Донат!
Вы так много и подробно пишете об атлетизме, что христианское вероучение становится, главным образом, иллюстративным материалом для Вашей апологии культуризма. Да и сам этот странный гибрид «атлетизм+православие» совершенно ясно указывает – что в этой апологии стоит на первом месте, а что – на втором.
На мой взгляд, это – типичный пример смыслового перекоса, который, к сожалению, встречается сегодня очень часто. Проблема в том, что, проповедуя за пределами Церковной ограды, миссионер всегда рискует зайти слишком далеко на чужую территорию и забыть, зачем он туда, собственно, пришел. Забыть что главная его цель – показать людям красоту Православия, пленить их этой красотой, поделиться своей любовью к ней.
И если человек совершает такую ошибку, он начинает, невесть зачем, раскрывать – теперь уже перед христианами – красоту рок-музыки, глубину смысла восточных единоборств, удаль и благородство мотоциклетных байкерских радостей…
Вот и Вы увлеченно рассказываете про бодибилдинг, приглашая всех желающих христиан позаниматься им и утверждая, что занятия «…никак не помешают спасению души». Но ведь не все то полезно, что не мешает, есть в мире вещи попросту – бесполезные. Согласитесь, странная картина получается: человек тонет, погибает, у него сил осталось, может быть, всего на несколько гребков, а мы ему объясняем, что в плавающей рядом газете много интересных материалов, и если к ней подплыть и почитать, это никак не помешает его спасению…
Время идет, земная наша жизнь коротка и тратить ее на бесполезные занятия – не слишком ли большая роскошь?
Я прекрасно осознаю, что сегодня занятия спортом – дань, которую мы просто вынуждены платить собственному телу за излишек комфорта и малоподвижный образ жизни в постиндустриальном мире. Но при чем же здесь Православие? Ведь Церковь вовсе не призывает разбить все культурные явления на два разряда: вот это – еще «можно», а вот здесь – уже «нельзя». Христианство предлагает человеку совершенно новый взгляд на жизнь, новую перспективу этой жизни, в которой все наши дела, слова и даже помыслы проецируются в вечность, потому что оставляют след в нашей душе. И, по большому счету, лишь одно важно – изуродуем ли мы свою душу за время нашего земного странствия или сумеем, с Божией помощью, очистить ее от греховной грязи и ржавчины. Вот и весь выбор.
Господь не связывает нас системой запретов, Он, скорее, предупреждает нас о смертельной опасности греха, но право выбора все же оставляет за нами. А отличить добро от зла нам помогают евангельские заповеди, опыт святых Отцов, рассуждение и собственная совесть. Зачем здесь нужен еще и бодибилдинг, честное слово – не понимаю.
Культуризм сам по себе, наверное, и не грех, и не добродетель. Как и большинство человеческих дел, он не имеет абсолютного значения в духовном смысле. Все зависит от конкретной ситуации, от мотивов человека и обстоятельств его жизни. И если бодибилдингом начнет усиленно заниматься, ну, к примеру – монах-схимник, то вряд ли это окажется для него полезным. Но если пьющий человек завязывает с алкоголем ради атлетической гимнастики – я двумя руками за такой культуризм.
Вы пишете: «… Действительно, в Православии, с его приоритетом духовного над плотским, нигде не говорится о развитии красивого и гармоничного тела. Вместе с тем Библия напоминает, что необходимо о нем заботиться. Каков же объем этой заботы и вписывается ли в нее атлетизм? Пусть испепелят меня молниями теоретики Православия, но я считаю, что вписывается, и очень хорошо». Я думаю, что никто Вас не испепелит – ни теоретики, ни практики. Потому что вопрос Вы поставили очень правильно: какой объем заботы о теле предполагает христианство?
Преподобный Максим-Исповедник писал об этом так: «…Не заботься все время о плоти, но определи ей труд по ее силам. И ум твой весь обрати внутрь, ибо «телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1Тим 4:8)». Как видите, и плоть и забота о ней в Православии вовсе не отвергаются. Просто приоритеты здесь, действительно, расставлены иначе. Мы заботимся о теле, но помним, что оно рано или поздно должно будет умереть, а вот душа наша перейдет в вечность. И не нужно быть великим теоретиком, чтобы сделать из этого правильные выводы.
А мысль об обратной зависимости между объемом мышц и сознанием собственного превосходства Вы напрасно приписали мне. Это – рассуждение свт. Василия Кесарийского: «…Человека делает дерзким сила рук, скорость ног, благообразие тела, хотя все это истребляет болезнь, истощает время. И не разумеет он, что Всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой» (Ис 40:6).
И все же, даже эту, на мой взгляд, очень верную мысль нельзя рассматривать как безусловное правило. В жизни бывает по-всякому. В новейшей истории нашей Церкви есть великолепный пример совмещения самого искреннего христианского благочестия с таким уровнем занятий спортом, который нам с Вами даже и не снился.
Мастер спорта международного класса, нападающий сборной СССР по водному поло Игорь Росляков был самым результативным игроком в команде за всю ее историю. Став христианином, он продолжал тренироваться и участвовать в соревнованиях. И не считал даже самый строгий пост несовместимым с занятиями спортом. Вот воспоминания его товарища по команде, мастера спорта Олега Жолобова:
«…Игорь очень строго соблюдал посты, и в Великий пост это было видно по его ребрам. Из-за его постничества в команде было сперва недовольство. Он был ведущим и самым результативным игроком команды, и мы боялись проиграть, если он ослабеет. Помню, Великим постом сидели мы с ним на бортике бассейна в Сухуми, и Игорь сказал: «Главное, чтобы были духовные силы, а физические после придут. Дух дает силы, а не плоть». На следующий день у нас был решающий финальный матч с «Балтикой», очень сильной командой в те годы. И как же стремительно Игорь шел в атаку, забивая и забивая голы! Мы победили, и пост был оправдан в наших глазах».
…Через несколько лет Игорь принял в Оптиной пустыни монашеский постриг с именем – Василий. А еще через несколько лет обезумевший сатанист-маньяк убил его ритуальным ножом в ночь после Пасхальной литургии. Иеромонах Василий Росляков не канонизирован пока официально, но к его могиле православные люди давно уже приезжают как – к святыне, как к мощам мученика за веру. И я был бы последним лицемером, ханжой и самоуверенным идиотом, если бы позволил себе хотя бы в мыслях похулить жизнь такого человека, вернее – тот период его жизни, когда он еще занимался спортом.
Бог смотрит на сердце, а не на тело – вот, на мой взгляд, главный принцип и для христианина-cпортсмена. И ругать культуризм за бездуховность, видимо, так же неправильно, как и восхвалять его за «совместимость с христианством». Потому что не в совместимости тут дело, а в готовности, решимости христианина всю свою жизнь, каждую ее каплю, каждый миг ее посвятить Господу, как это сделал отец Василий (Росляков). И если эта решимость появилась, то никакие спортивные достижения уже не могут ей помешать. А если ее нет, то никакой бодибилдинг ее не прибавит, даже если он и вправду – ничуть не мешает спасению.
ОТЦЫ ЦЕРКВИ О ТЕЛЕ И ДУШЕ
Учение о соотношении души и тела в православном богословии формировалось в условиях противостояния мощной традиции античной мысли, согласно которой материя враждебна духовному миру. Тело в древнегреческой философии прямо названо тюрьмой в которую заключена за грехи вечная душа человека, или могилой в которой она погребена. Так, Платон производит термин «soma» (тело) от «sema» (могильная плита, гроб) и пишет: «Многие считают что тело подобно могильной плите, скрывающей погребенную под ней в этой жизни душу… Душа терпит наказание… находясь в теле как в застенке».
Но святоотеческое богословие выявило в этой концепции неразрешимое противоречие: «Узы не причина греха, потому что они делают людей более справедливыми, служа лекарством для души. Узник не может обижать оттого что боль уз мешает этому. Но, находясь во плоти, мы грешим при согласии на это плоти, а связанный не может грешить оттого, что чувствует боль и узы не дозволяют. Тело содействует греху, а узы удерживают. Итак, тело не есть узы, но как в добре, так и в зле, оно содействует душе… Не для того, чтобы обидевший еще больше делал неправды, даются ему узы, но для того, чтобы перестал творить неправду « (свщм. Мефодий Патарский).
Вместо тюрьмы, христианство видит в теле часть богоданной природы, вместе с душой составляющей единое человеческое естество. «Ибо что есть человек, если не состоящее из души и тела разумное существо? – писал святой Иустин Философ. – Итак, душа сама по себе является ли человеком? – Нет… А тело разве можно назвать человеком? – Нет… Только существо, состоящее из соединения обоих называется человеком».
Но в этом единстве плоти и духа Православие предполагает жесткую иерархию – тело подчинено душе, которая является в человеке Образом Божиим. Таким образом, тело в христианстве – не субъект бытия, но неотъемлемая принадлежность человеческой природы. И борьба с плотью, которая красной нитью проходит через всю историю христианской аскетики, вовсе не является отрицанием этой плоти или пренебрежением ею. Православные подвижники, угнетая свое тело, стремились лишь к восстановлению этой иерархии, которая нарушилась в пораженном грехом человеческом естестве. Изнуряя себя телесными подвигами, они возвращали свою плоть в подчинение души, подобно всаднику, который шпорами и плетью заставляет непослушную лошадь подчиниться его воле.
«Над теми только владычествует плоть, которые составляют не Царство Божие, но царство диавола и служат удовольствиям плоти… Когда мы воскреснем, не плоть будет управлять нами, а мы плотью» (бл. Августин).
Общее же отношение христианства к плоти и к материи в самых возвышенных словах выразил преподобный Иоанн Дамаскин: «Я исповедую, что материя есть творение Божие и она – прекрасна…
Я не покланяюсь материи, но покланяюсь Создателю материи, ставшему ради меня материальным… и соделавшим через материю мое спасение».
Но святоотеческое богословие выявило в этой концепции неразрешимое противоречие: «Узы не причина греха, потому что они делают людей более справедливыми, служа лекарством для души. Узник не может обижать оттого что боль уз мешает этому. Но, находясь во плоти, мы грешим при согласии на это плоти, а связанный не может грешить оттого, что чувствует боль и узы не дозволяют. Тело содействует греху, а узы удерживают. Итак, тело не есть узы, но как в добре, так и в зле, оно содействует душе… Не для того, чтобы обидевший еще больше делал неправды, даются ему узы, но для того, чтобы перестал творить неправду « (свщм. Мефодий Патарский).
Вместо тюрьмы, христианство видит в теле часть богоданной природы, вместе с душой составляющей единое человеческое естество. «Ибо что есть человек, если не состоящее из души и тела разумное существо? – писал святой Иустин Философ. – Итак, душа сама по себе является ли человеком? – Нет… А тело разве можно назвать человеком? – Нет… Только существо, состоящее из соединения обоих называется человеком».
Но в этом единстве плоти и духа Православие предполагает жесткую иерархию – тело подчинено душе, которая является в человеке Образом Божиим. Таким образом, тело в христианстве – не субъект бытия, но неотъемлемая принадлежность человеческой природы. И борьба с плотью, которая красной нитью проходит через всю историю христианской аскетики, вовсе не является отрицанием этой плоти или пренебрежением ею. Православные подвижники, угнетая свое тело, стремились лишь к восстановлению этой иерархии, которая нарушилась в пораженном грехом человеческом естестве. Изнуряя себя телесными подвигами, они возвращали свою плоть в подчинение души, подобно всаднику, который шпорами и плетью заставляет непослушную лошадь подчиниться его воле.
«Над теми только владычествует плоть, которые составляют не Царство Божие, но царство диавола и служат удовольствиям плоти… Когда мы воскреснем, не плоть будет управлять нами, а мы плотью» (бл. Августин).
Общее же отношение христианства к плоти и к материи в самых возвышенных словах выразил преподобный Иоанн Дамаскин: «Я исповедую, что материя есть творение Божие и она – прекрасна…
Я не покланяюсь материи, но покланяюсь Создателю материи, ставшему ради меня материальным… и соделавшим через материю мое спасение».
Священник Георгий РЯБЫХ: ТЕЛО ПОМОГАЕТ ЧЕЛОВЕКУ В СОЗИДАНИИ ДУШИ
Цель земной жизни – достичь правильного устроения человеческой личности. Душа – сосредоточие жизни человека, и жизнь тела, в свою очередь, – должна быть организована вокруг жизни души. Потому правильнее было бы говорить не о том, мешает ли тело спасению, а о том, как тело может ему помочь.
Но чаще мы говорим о том, что оно мешает человеку, поскольку в нем проявляются многие страсти, препятствующие нормальной духовной жизни. Это действительно так, но лишь в том случае, если все жизненные силы направляются на служение телу, если телесные потребности и желания ставятся на первое место. Тогда человеческая природа искажается… В этом случае человек может больше заботиться о комфорте своего тела, чем, например, о взращивании в своей душе милосердия, любви, заботы о другом.
Иногда человеческое тело, несмотря на то, что оно подвержено многим страстям, тем не менее, служит неким буфером между душевным порывом, зародившимся желанием и его реализацией. Например, разгневавшийся человек хочет кого-то ударить – в душе он уже все решил, уже ударил и даже пережил связанные с этим эмоции... Но в реальности этого может и не произойти: подумать – еще не значит сделать. Тело дает человеку время подумать, соответствует ли его стремление христианским заповедям и стоит ли претворять его в жизнь. А вот после смерти, когда душа остается одна без тела, все ее чувства и мысли сразу становятся видны. И если человек на земле не добился правильного устроения души, если в нем господствовал грех – то, без сдерживавшего их тела, он сразу занимают доминирующее место.
Не случайно ведь самое главное учение о воспитании души основано на традиции христианской аскетики. Аскетический путь, предлагаемый каждому христианину, исходит из того, что душа и тело представляют собой единство. То, что происходит в душе отражается в теле, а что происходит в теле отражается в душе. Невозможно быть умеренным и собранным в душе, если мы даем волю своему телу во всем и всегда. Поэтому, если человек работает над воспитанием своей души, то одновременно он должен работать и над воспитанием своего тела. И наоборот. Собственно здесь правомочны два «захода». Первый «заход» исходит от духовной стороны нашей природы. Это практика поста, сочетающего телесное воздержание с молитвой и добрыми делами. Второй «заход» естественно отталкивается от телесной стороны нашей природы. Это физический труд. Ведь недаром девизом монахов стал «ora et labora», что в переводе с латинского – молись и трудись. Физический труд играет важную роль в формировании нашей личности и преодолении греховности, потому что учит нашу душу сосредоточенности, целенаправленности, активности и многому другому.
К сожалению, сейчас люди, живущие в больших городах, не имеют возможности трудится физически: скорее упор делается на ум и на эмоциональную сферу. Тело в условиях комфортабельной жизни просто деградирует... А страдает в итоге душа: расслабленный организм быстро устает и чаще болеет, оттого человеку становится трудно молиться, трудно общаться с людьми и делать добрые дела. Поэтому жизненно необходимо давать телу какую-то нагрузку, тренировку. Но важен тут, конечно, не сам спорт как таковой – тем, кто превращает физические нагрузки в самоцель, он может быть и не полезен. Потому позиция тех, кто избирает спорт своей профессией, с точки зрения христианства вызывает много вопросов.
Здесь, как, собственно, в любой работе, на первый план выходит философия того занятия, которому человек посвящает свою жизнь. Если он использует свое лишь тело в качестве инструмента для реализации высокой цели – тогда любой спорт оправдан. Если спорт дает возможность донести до других людей некие важные, с христианской точки зрения, ценности, занятие им может способствовать спасению, то есть формированию правильно устроения человеческой личности. Например, командные виды спорта могут дать болельщикам наглядный пример взаимопомощи, а ведь это тоже своего рода проповедь любви к ближнему! Спорт помогает человеку преодолевать свои страхи, свою немощь. Когда им начинают занимаются инвалиды – они снова чувствуют себя полноценными людьми, избавляются от уныния, иными словами, решают свои духовные проблемы.
Но когда спорт – только зрелище, когда цель человека – исключительно демонстрация красоты и мощи своего тела, жажда победы, известности – тогда спорт лишь уводит человека от Истины. Обратите внимание: карьера профессионального спортсмена длится недолго: годам к тридцати во многих видах спорта уже невозможно стать победителем. И… человек остается не у дел. Конечно, многие идут на тренерскую работу, но это не всегда выход. Человек, который десять-пятнадцать лет человек занимался спортом, заботился только о физической форме и не уделял пристального внимания состоянию здоровья своей души, рискует стать духовным инвалидом.
Но чаще мы говорим о том, что оно мешает человеку, поскольку в нем проявляются многие страсти, препятствующие нормальной духовной жизни. Это действительно так, но лишь в том случае, если все жизненные силы направляются на служение телу, если телесные потребности и желания ставятся на первое место. Тогда человеческая природа искажается… В этом случае человек может больше заботиться о комфорте своего тела, чем, например, о взращивании в своей душе милосердия, любви, заботы о другом.
Иногда человеческое тело, несмотря на то, что оно подвержено многим страстям, тем не менее, служит неким буфером между душевным порывом, зародившимся желанием и его реализацией. Например, разгневавшийся человек хочет кого-то ударить – в душе он уже все решил, уже ударил и даже пережил связанные с этим эмоции... Но в реальности этого может и не произойти: подумать – еще не значит сделать. Тело дает человеку время подумать, соответствует ли его стремление христианским заповедям и стоит ли претворять его в жизнь. А вот после смерти, когда душа остается одна без тела, все ее чувства и мысли сразу становятся видны. И если человек на земле не добился правильного устроения души, если в нем господствовал грех – то, без сдерживавшего их тела, он сразу занимают доминирующее место.
Не случайно ведь самое главное учение о воспитании души основано на традиции христианской аскетики. Аскетический путь, предлагаемый каждому христианину, исходит из того, что душа и тело представляют собой единство. То, что происходит в душе отражается в теле, а что происходит в теле отражается в душе. Невозможно быть умеренным и собранным в душе, если мы даем волю своему телу во всем и всегда. Поэтому, если человек работает над воспитанием своей души, то одновременно он должен работать и над воспитанием своего тела. И наоборот. Собственно здесь правомочны два «захода». Первый «заход» исходит от духовной стороны нашей природы. Это практика поста, сочетающего телесное воздержание с молитвой и добрыми делами. Второй «заход» естественно отталкивается от телесной стороны нашей природы. Это физический труд. Ведь недаром девизом монахов стал «ora et labora», что в переводе с латинского – молись и трудись. Физический труд играет важную роль в формировании нашей личности и преодолении греховности, потому что учит нашу душу сосредоточенности, целенаправленности, активности и многому другому.
К сожалению, сейчас люди, живущие в больших городах, не имеют возможности трудится физически: скорее упор делается на ум и на эмоциональную сферу. Тело в условиях комфортабельной жизни просто деградирует... А страдает в итоге душа: расслабленный организм быстро устает и чаще болеет, оттого человеку становится трудно молиться, трудно общаться с людьми и делать добрые дела. Поэтому жизненно необходимо давать телу какую-то нагрузку, тренировку. Но важен тут, конечно, не сам спорт как таковой – тем, кто превращает физические нагрузки в самоцель, он может быть и не полезен. Потому позиция тех, кто избирает спорт своей профессией, с точки зрения христианства вызывает много вопросов.
Здесь, как, собственно, в любой работе, на первый план выходит философия того занятия, которому человек посвящает свою жизнь. Если он использует свое лишь тело в качестве инструмента для реализации высокой цели – тогда любой спорт оправдан. Если спорт дает возможность донести до других людей некие важные, с христианской точки зрения, ценности, занятие им может способствовать спасению, то есть формированию правильно устроения человеческой личности. Например, командные виды спорта могут дать болельщикам наглядный пример взаимопомощи, а ведь это тоже своего рода проповедь любви к ближнему! Спорт помогает человеку преодолевать свои страхи, свою немощь. Когда им начинают занимаются инвалиды – они снова чувствуют себя полноценными людьми, избавляются от уныния, иными словами, решают свои духовные проблемы.
Но когда спорт – только зрелище, когда цель человека – исключительно демонстрация красоты и мощи своего тела, жажда победы, известности – тогда спорт лишь уводит человека от Истины. Обратите внимание: карьера профессионального спортсмена длится недолго: годам к тридцати во многих видах спорта уже невозможно стать победителем. И… человек остается не у дел. Конечно, многие идут на тренерскую работу, но это не всегда выход. Человек, который десять-пятнадцать лет человек занимался спортом, заботился только о физической форме и не уделял пристального внимания состоянию здоровья своей души, рискует стать духовным инвалидом.
Являются ли карате и бодибилдинг антиправославными видами спорта?
Являются ли карате и бодибилдинг антиправославными видами спорта?
Максим
17 декабря 2003г.
Уважаемый Максим, сам по себе спорт не может быть православным или антиправославным. Это как колбаса или математика, которые тоже не могут быть православными, равно как и антиправославными. Но существуют разновидности спортивных занятий, которые небезопасны. Эта небезопасность может возникать в связи с различными обстоятельствами. Это — чрезвычайный азарт, сопровождающий то или иное наше увлечение. В этом смысле уже не важно, каким спортом человек занимается: если для Вас это становится страстью, если азарт захватывает настолько, что соперника начинаешь ненавидеть, даже как бы в шутку, то, пожалуй, не стоит этим заниматься. Но этим не ограничивается область опасного.
Существуют виды спорта, прежде всего в единоборствах и не только, весьма тесно связанные с нехристианской религиозностью или идеологической основой. Мне представляется, что одним из таких видов спорта является каратэ, которое, если воспринимать целостно, все же призвано культивировать в человеке не только некоторые физические качества и способности, но и определенного рода менталитет и тип духовности вполне антиправославный и нехристианский. Если Вы к каратэ были причастны, то понимаете, о чем мы сейчас с Вами говорим.
Что касается бодибилдинга, то нужно просто задуматься о третьей возможной опасности, о которой следует упомянуть. Существуют виды спорта, чрезвычайное внимание к которым показывает, что все наши помыслы сосредоточены на земном. Что такое бодибилдинг — это в конечном итоге желание создать свой телесный состав таким, чтобы он был привлекателен и вызывал притяжение у лиц противоположного пола. Чтобы можно было показать свои мышцы, накачанный живот, широкие плечи и все бы восхищались, а другие особи мужского пола были бы далеко позади Вас. Подумайте, можно ли вписать это в контекст православного мировоззрения. Не сомневаюсь, что Вы сами сумеете дать ответ на поставленный вопрос.
Комментариев нет:
Отправить комментарий